Тут стена впереди косится в сторону, открывая сверху чёрную пустоту, из которой нас овевает прохладный ветер. Следом мощным потомок на нас бросается вода, окатывая с макушки до пяток.
Вскакиваем на взмокший и потёкший песок.
От колюче-студёной воды по телу расходится дрожь. Уровень потока всё увеличивается, а ледяные жидкие щупальца захватывают в плен сначала щиколотки, потом голени, и выше, выше, подбираются к коленям.
Никогда раньше не боялась темноты и неизвестности, никогда раньше не боялась так сильно, до смерти, до нехватки воздуха. Но здесь, сейчас, в этой квадратной ловушке, во мраке, под непрекращающийся рокот рвущейся на свободу стихии, ощущая костями замораживающий холод, я впервые прощаюсь со своей жизнью. И с императором.
Да, смерть от обезвоживания нам точно не грозит…
— Тебе лучше не переохлаждаться, — Повелитель с лёгкостью поднимает меня на руки, я же с двух сторон обхватываю его шею и прижимаюсь сильнее к его груди, дрожа, как замёрзший несчастный бродяга-щенок под проливным дождём. — Ты плачешь?
Лишь киваю. Зубы ломит, челюсть сводит так, что говорить нет ни сил, не желания.
Вода уже медленнее, но неумолимо, пребывает.
Властелин успокаивающе пробегается пальцами по руке и невозмутимо:
— Я слышал о таких ловушках. Их прекратили строить где-то тысяч пять лет назад. За ненадобностью. Тогда ещё местные короли и вассалы воевали за клочки земли. В то время и была построена крепость Малан-Авис. Когда враги прорывались через оборону в замке и для осаждённых оставалась последняя надежда — скрытый путь в горах, эти западни хорошо служили, затормаживая или останавливая продвижение наступающих, — речь императора, и правда, успокаивает, хоть его рассказ и не походит на старую добрую сказку, отвлекающую от текущих проблем. — В такую яму могло свалиться воинов двадцать-тридцать, а если в доспехах — чуть меньше… По идее, из пола должны торчать деревянные колья. Славно, что их нет…
Слушаю Акено Даи как в последний раз, полностью отдаваясь рассказу, и стараюсь не думать о том, что будет, когда ледяная стынь поднимется до талии Нолана.
В ту самую секунду, когда холод обжигает пятку на моей левой ноге, вода озаряется светом в одной точке, от которой волнами во все стороны разбегаются белые искорки. Кажется, одна из моих слёз упала-таки со щеки. И не успевает померкнуть последняя вспышка, как потолок над нами жалобно скрежещет и отъезжает в стороны, являя нашему взору изумлённого первого советника империи, Даниара Зота, держащего два длинных факела, и троих селян, ошарашенно отпрыгивающих в сторону.
И как оказывается потом, нас случайным образом, полагая, что рычаг ведёт к проходу в горы, находят и спасают.
Нам с Повелителем приходится переодеться в переменные одежды из рюкзаков. Пока подворачиваю слишком длинные рукава на мужской рубашке, пока сушу волосы и ноги над огнём, Тёмный Властелин с лордами обмениваются информацией, затем продумывается план дальнейших действий.
Мне, дрожащей и стучащей зубами аки страшный голодный великан и расплывающейся в безумной улыбке от избытка адреналина, вручают кружку с кипятком, бутерброд с сыром и несколько фруктов. Да вдобавок Даниар Зот водружает сверху на меня свой плащ. Благодарно киваю.
А план прост и нелеп. Ищем предателя Гаара Аджи, находим, караем, забираем у него бутыль с моими слезами, исцеляем воду.
Император, два тёмных лорда, три проводника из соседней деревни и я — не самый удачный выбор для карательного отряда, как мне кажется. Ну вот что могут сделать шестеро мужчин и одна беременная женщина с группой из тридцати, а то и больше, вооружённых человек, преданных младшему Аджи?
Но, никого, похоже, кроме меня эта мысль не напрягает. И мы отправляемся в горы.
Тайная тропа змейкой вьётся среди валунов и скальных коридоров, защищающих от кусачего северного ветра, перемежается каменными ступеньками на особо крутых подъёмах. Уже несколько часов взбираемся по нескончаемой лестнице, виляющей из стороны в сторону и удивляющей неожиданными поворотами и хитросплетениями. Но наш путь непреклонно ведёт вверх и в глубину горного хребта.
За лестницей следует туннель. Тёмный и скользкий. Эхом отдаёт капель, по стенам и по самому потолку течёт вода, изредка норовя упасть несколькими ледяными капельками за шиворот. Дальше — хуже: пещеры. Бескрайние, плавно перетекающие одна в другую. То тут, то там из породы выглядывают бледно-голубые камни, ореолом разрывая мглу вокруг. Маячки, смертельные огоньки как на болотах, заманивающие в тупик или к обрыву.