— Я могу проводить вас до озера и обратно, — с земли поднимается уже подлеченный Шима. — Только прошу, пощадите отца, не наказывайте его сильно. Он… его обманули злые люди, он до последнего не верил, что вы способны на то, что говорил лорд Аджи.
Император даже не удостаивает парня взглядом, подходит ко мне и помогает встать, придерживая за плечи.
— Мы ничего не можем обещать, — пожимает плечами первый советник. — Только обязаться провести честный и беспристрастный суд…
— И этого будет достаточно, — тут же заверяет юноша, скидывая русую чёлку с глаз.
Ободряюще улыбаюсь ему. Мне симпатичен этот паренёк. Чем-то Кайла напоминает. Наверное, очаровательной улыбкой.
Через несколько минут вокруг ни души. Селяне без предводителей разбежались, гвардия, сделав свою работу — защитив Повелителя, отбыла восвояси вслед за Альфой, который оставил после своего ухода портал.
Тело Гаара Аджи сбрасывают в пропасть. Позорная смерть для тёмного лорда. По словам Гелеона, самой омерзительной кончиной в Предрассветном мире считается медленное разложение тела без почестей, прощальных слов и похорон, когда его оставляют на гниение или в пищу диким зверям, не упокоенное в земле или не сожжённое.
Подхватив факелы, мы следуем за Шимой в чёрный лаз на краю пещеры.
Наконец, впереди показывается озеро Корё. И дух захватывает от красоты, стоит выйти из темноты тоннеля к свету. Огромный чёрный водоём блестит, отражая вечерние небеса. Над противоположным берегом маячит снежный грот со свисающими огромными сосульками, длиной превосходящие самые высокие сосны. Рядом с нами озеро сужается и падает ледяным потоком в бездну. Почти у самого обрыва, рядом с водопадом на другую сторону протянут каменный узенький мостик, по которому мы переходим на открытый выступ, выпирающий из-под навеса грота на двадцать шагов. Площадка словно парит в воздухе, и кажется, что стоишь на краю мира, а впереди, только руку протяни, яркое ночное солнце и серо-малиновые облака до самого горизонта. Рассвет, что ведёт к ночи.
О
Воздух здесь влажен и колюч, щёки режет от холода, изо рта валит клубами белый пар. Подхожу чуть ближе к краю и замираю. Отсюда открывается потрясающий вид на долину далеко внизу. Луга и леса пересекаются речушками и разбросанными озерками. Этого места защитный купол не достигает, так что чудится, что землю покрывает светящаяся золотая плёнка, переливающаяся фиолетовыми всполохами.
Зрелище изумительное. И оно заслуживает стольких усилий, чтобы добраться сюда. Не жалею, что попросила взять меня с собой.
— Скорее, нужно исцелить воду, пока купол не пропал, — обращается ко мне Капюшон.
Непонимающе смотрю на него.
— Слёзы, — нетерпеливо произносит он и утаскивает к берегу.
Смотрю на заледеневшую кромку у самых ног, пытаюсь пустить слезу… и ничего.
С ужасом поднимаю взгляд на Жака Натан и понимаю, что не могу заплакать.
— Попробуйте не моргать, — подсказывает подошедший Гелеон.
Не закрываю веки как можно дольше, быстро-быстро моргаю, тру глаза костяшками, но снова нет. Глаза только щиплет от холода, а слёзы всё не идут.
Опускаюсь на землю, обессиленная и опустошённая, расстроенно шмыгаю носом. И плевать, что нельзя сидеть на холодных камнях.
— Оставьте нас одних, — тихо просит Повелитель.
Тёмные лорды повинуются и молча уходят.
— Брён, — всё таким же тихим голосом зовёт Тёмный Властелин, присаживаясь рядом.
Никак не реагирую. Наблюдаю за тремя лордами, остановившимися невдалеке: Гелеон и Даниар пускают блинчики из гладких камешков, Орест Платон меряет пространство вокруг себя шагами туда-сюда.
— Брен…
Жду, что Нолан скажет дальше.
— Прости.
— За что?
— Я давно должен был попросить у тебя прощения… за то, что неправильно поступил, не рассказав обо всём сразу, — его горячие руки ложатся на мои плечи, и меня поворачивают к себе. Приходится взглянуть в глаза императора. — Я подло поступил, сам себе противен за это. Мне жаль. Прости меня. Понимаю, что одних моих слов будет недостаточно, и тебе нужно время, чтобы изменить своё отношение ко мне. Я… обещаю, что постараюсь заслужить твоё прощение.