Равномерные шаги и дыхание Нолана убаюкивают. Склоняю голову ему на плечо и не замечаю, как засыпаю. Да, устала я определённо сильнее, чем казалось на первый взгляд.
И сон настолько меня сморил, что просыпаюсь я только уже на выходе из крепости Малан-Авис. Точнее меня будит сам Повелитель и предлагает пересесть на коня Жака. Без возражений залезаю на смурого рысака и закутываюсь в плед, вытащенный из седельной сумки.
Шима отводит нас к жилищу старосты. У главного дома в деревне уже поджидают. Толпа встречающих, в которой преимущественно дети и пожилые женщины, падает на колени, завидев императора.
Мне так уже надоел до слоников дождь, который от ливня снова перешёл к мороси, что я, скрепя зубы и сердце, стою рядом с Гелеоном и просто считаю секунды до того момента, когда все приветственные речи и причитания закончатся, и нас наконец-то накормят.
И вот, когда я уже в состоянии «стою, потому что падать в мокрую грязь хуже, чем стоять», но уже на грани «да фиг с ней, с грязью этой, я сейчас помру от усталости и голода, перенесите мой труп потом с земли в тёплое место, пусть после смерти хотя бы согреюсь», народ расступается, и нас заводят в дом.
В огромной обеденной зале жарко пылает очаг. Пахнет вкусной едой и сушёными травами, висящими под потолком, что я на радости чихаю пару раз, а нос сопливит, стоит ему учуять жареную курочку. Ох, не к добру это… не к добру, кажется, я заболеваю. Но хуже всего то, что я такая голодная, что мне будет потом так плохо, если меня не остановят, и я объемся как хомяк, решивший проесть все свои запасы за один присест.
Ужин, на удивление, не затягивается. Быстро поев, император с лордами идут проводить допрос, выяснять обстоятельства дела, связанного с Гааром Аджи. Каждого жителя мужеского пола по очереди вызывают в дом и допрашивают. На мой удивлённый вопрос, почему все так покорно ведут себя, Геон шёпотом отвечает, что о магических способностях Повелителя знают не понаслышке. Император видит правду, и лучшая возможность избежать ужасной и мучительной казни — признаться во всех грехах и раскаяться. Тогда, возможно, Акено Даи смилостивится и не будет наказывать так строго.
И поэтому местные селяне с повинной идут к правителю и рассказывают всё, как есть: о том, когда младший Аджи первый раз приехал в горы, как исследовал тайные тропы, что-то искал. Как пришёл сюда несколько дней назад и попросил помощи, сказал, что император сошёл с ума и хочет уничтожить эти земли… и всё в таком же духе и бреде.
Между послушать россказни испуганных мужиков и поспать, выбираю второе. Лорд Велорий, кстати, тоже. Нолан внимает лепету огромных, в три раза больше меня, дядей с круглыми перепуганными глазами и трясущимися бородами, Даниар Зот задаёт вопросы, Жак Натан записывает всё в пергамент, а мы с Геоном, расстелив на лавки у печки одеяла, заворачиваемся в плащи и засыпаем.
— Итак, я требую ответов! Помнится, один император обещал их дать, — тишина степи прерывается моим бодрым голосом, я сладко выспалась, а с этим проснулось и любопытство, так что…
— Спрашивай, — разрешает Акено Даи, ослабляя поводья Иража, и даже не оборачиваясь, так как неудобно, я чувствую улыбку Тёмного Властелина. Конь с рыси переходит на королевский шаг, что несказанно радует — последнюю четверть часа мы неслись по пожухлой траве галопом, а теперь можно спокойно отдохнуть.
— Откуда Гелеон появился в пещере?
— Я так приказал.
Всё же изворачиваюсь, чтобы увидеть лицо супруга.
— Как так?
Я же помню, что Гелеону он не позволил с нами ехать.
—Ваше Величество, а можно я расскажу?
Император кивает, и речь лорда Велория растекается как лень по крови в похожий день, так же быстро и, главное, с энтузиазмом:
— Я начал подозревать Гаара Аджи после случая в беседке. Его племянница, леди Илина, обмолвилась, что он поил слуг разными эликсирами. Мне сразу это не понравилось. Я предложил Повелителю проверить младшего Аджи. Помните, ещё при вас, в малой гостиной я поведал о своём происхождении и о том, что моя мать была обычной человеческой женщиной? Тогда я ещё в шутку задался вопросом: смогу ли заразиться Элатской чумой. На самом деле без разницы, кто рождает, если отец — тёмный лорд, дети будут тёмными. Они полностью наследуют кровь и магию…
Геон на мгновение отвлекается, сражаясь с непомерно длинным шарфиком оттенка гусиного помёта, который нагло опутал его ногу и левое стремя. И в разговор тут же вступает Орест Платон: