— И ты согласна никогда его не предавать? Никогда не изменять? Разве я такой не лучше прежнего?
— Хоть мы только начали разговор, но мне он уже не нравится, — хмурюсь я. — У меня нет желания обсуждать с вами свои предпочтения. Может, лучше объясните, что это за место?
— Пол холодный, присядь, — вместо ответа велят мне.
Незнакомец многозначительно указывает рукой куда-то за мою спину.
Оглядываюсь, рядом стоит мягкое бежевое кресло с высокой спинкой и вычурными подлокотниками.
Но ведь его там раньше не было…
Удивлённо замираю, не в силах сказать и слова.
Мужчина поднимается, берёт за руку, усаживает в кресло. Затем встаёт передо мной на колени и вытаскивает из воздуха чёрные замшевые лодочки, одевает мне их на ноги.
— Это волшебство?
Человек, одаривший меня обувью, утвердительно склоняет голову.
— А то, что я сейчас себя прекрасно чувствую и не испытываю страха, тоже волшебство?
В ответ такой же грациозный поклон головы.
— Это ведь сон, да?
С надеждой смотрю в глаза незнакомца, но тот лишь сочувствующе улыбается и отрицательно мотает головой.
Закрываю лицо руками, хочется плакать.
Ничего не понимаю.
С одной стороны меня разрывает паника, с другой холодная рассудительность.
Странное состояние, полное противоположности, да и ещё никаких мыслей в придачу. В голове будто всё вымерло и одинокий ветер гуляет по дебрям.
— Кто вы? И где мы? — слабым голосом спрашиваю, ощущая, как ледяное спокойствие медленно заковывает панически настроенные идеи и разбивает их в осколки. Вопреки воле на душе разливается безмятежность.
— Если тебе после моих слов станет легче, то скажу, — чёрные глаза волшебника сияют, отражая пламя свечей. — Я — твой муж Максим, только в другом обличии. Сейчас мы в одном горном замке на севере моей страны…
Неверяще смотрю на него, пытаюсь отыскать знакомые черты Максима в этом человеке. Но не могу. Что-то смутное, отдалённо похожее есть, но мужчина, что передо мной, отличается от моего мужа, как тьма отличается от света.
Но если этот мужчина может организовывать предметы мебели и обувь из воздуха, то не исключено, что он говорит правду… про то, что он изменил внешность.
— Брен, ты здесь?
Кажется, погружённая в мысли, я прослушала остальную часть ответа.
— Простите, я отвлеклась. Можете повторить, что только что сказали?
— Ты, как всегда. Вечно витаешь в облаках.
Он улыбается мне странной загадочной улыбкой. Мои губы отвечают ему тем же.
Проходит минута, мы всё так же мило улыбаемся друг другу. Он внимательно изучает моё лицо, а я смотрю на него, просто пытаюсь сосчитать, сколько ресничек на его правом веке.
Досчитав до пятидесятой реснички, сбиваюсь. Расстраиваюсь. Начинать считать заново лень.
В голову лезут совсем мысли не в тему. Почему ресницы не бывают фиолетового или розового цвета от рождения?
Если бы у мухи были очень-очень длинные реснички, то смогла бы она порхать ими вместо крыльев?
Опускаю взгляд на руки, которые сейчас потонули в складках платья. Рядом, на подлокотнике кресла лежит ладонь волшебника. На его указательном пальце кольцо из чернёного серебра с тёмным ромбовидным камнем.
Хм, цвет почти такой же, как и его глаза.
— Брен.
Перевожу взгляд на его лицо и вопросительно смотрю.
— Закрой глаза, — почти шёпотом.
Почему-то я повинуюсь. В нос ударяет аромат свежести и дождя. Так приятно пахнет от чёрных волос волшебника.
А затем его губы едва касаются моих. Немного властно, и в то же время ласково и нежно.
Глава 4
Прикосновение его губ длится не больше пяти ударов сердца, но в глубине души мне не хочется, чтобы оно прекращалось. Поцелуй ощущается сродни мощному порыву ветра, ворвавшемуся тёмной ночью в комнату через открытое окно.