Скромные прислужники богов — сын виноделов и дочь хлеборобов также взялись за оружие. Юноша взялся мастерить мечи из воздуха. Девушка — вить тетивы для луков из некогда прекрасных кудрей. Они воевали друг против друга, как мы с тобой, любимая. Мыслитель Эсхил считал, что все искусства у людей произошли от Прометея. Единственное, что мы научились делать искусно, так это убивать себя в «отношательствах». Спасибо, что не убили!
Юноша преисполнился желанием пойти в поход против Зевса. Он в тайне ненавидел отца, даровавшего кров — под небесным куполом так неспокойно жилось. Большую планету нельзя было обогреть без огня — огромной разрушительной силы. Девушка преисполнилась злобой к владычице Афине, объединившей ремесло и военное дело. Для изготовления земного глобуса было не обойтись без ремесла Афины.
В наказание за непослушание боги запретили ветру нести дождь — ничего кроме огня. Пожары не угасали. Пламя невозможно затушить пламенем: вскоре могущественная Троя обратилась в пепел. Люди верили, что Олимп спустит прощение на землю проливным дождём. Вера слепа: в то жаркое лето небо не пожаловало ни капли. Нам тоже проще было ждать эфемерного героя, полубога-получеловека. Мы ждали, забыв о том, что пророков давно склевали вороны, а останки покоятся в земле. Печень сильнейших не вечна!
Так мы теряем всё великое — пожаром внутри себя. Горячими словами и пламенными действиями. Гори, гори, гори!.. Приходится только надеяться, что ожоги окажутся не смертельными и нам останется что возрождать из пепелища. Хотя, конечно, это будет совсем не то! Уйдёт прежняя атмосфера, былое величие!..
Ты вышла из душа, замотанная в махровое полотенце — единственное, что в данный момент разделяло нас. В глазах твоих сверкал Нотр-Дам-де-Пари, перекрытия которого трескались от огня и звучно сокрушались вниз. В глазах твоих читалось отчётливое «спаси». Этот взгляд красноречивее несметного количества слов. Не нарушая тишины, я просто приобнял твоё полуобнажённое тело… и обнажённую душу. За окном срывались капли дождя, мерно стекая по стеклу. Всё.
Привет, как дела?
Привет, как дела? Детей ещё не родила? Уверена и не родишь: ты еле дышишь, слабо на ногах стоишь. Я лишь хотела спросить, как ты и твой суженый? Не думай, что семью мечты попыткой поговорить разрушила б. Мы ведь родные друг другу люди, близкие подруги — тут не охота на ведьм и не правосудье.
Ты с каждым днём всё мрачней, людей избегаешь. Дважды уверена, этот зверь тебя никуда не пускает. Новые соседи уже всё знают с моей лёгкой руки: я рассказала, что за новым платьем скрыты синяки, за улыбкой — душевная боль и психические дефекты. Я выбью входную дверь, позволь, ведь за ней явно собрание секты! Перестала кушать мои котлеты, зачем забросила университет ты, что-то взгляд подозрительно блеклый… Все эти «выдумки» голову сейчас разрывают, они причина постоянных рыданий в кровати. Я не сплю по ночам и перестала кушать — может быть, так ты будешь маму слушать. И брата родного ты тоже забыла. Ну обещал убить — что было, то было. Удали всё плохое из переписки, я ведь удалила — всю боль в окно отпусти. Письмо это я никогда не отправлю, за это тоже прости. Ведь ты никогда не поймёшь, что я хотела в нём донести.
…
Привет, как дела? Можешь меня «убивать», но отправить письмо решилась твоя «нерадивая мать». Опять и опять — уже шестое на этой неделе. Лучше бы, действительно, «чаще залипала в телек». Подруга, хоть и дура, правильно сказала: сверхопека виновата! Из новостей узнала, что ты снова в тур поехал, а когда-то мы были одним организмом, связаны пуповиной. Никакой укоризны, хоть я вижу только в тебе тут провину.