<p>
Периодически среди новичков отряда находились эльтеры, которым казалось очень уместным то же, что в своё время сделала Шелия – влюбиться в майора Румменигге.
Насколько уместным находил это сам майор, история, конечно, умалчивает.
***
– А потом, – щебечет светловолосая паладинша, пробывшая в Амарканде от силы две недели, своей подруге. – Он протянул мне руку, чтобы помочь встать! И сделал это таааак нежно!
Шелия не отрывает глаз от отчёта, принесённого братом, и, совершенно точно, не помнит имени этой девушки. Зато прекрасно помнит, как майор жаловался, что среди новичков – ни одного стоящего, и с таким потенциалом им в девятом отряде делать нечего.
Никакой нежности, один усталый суровый расчёт.
Даже смешок давить не надо – можно просто прикрыть рот планшеткой.
***
– Майор Румменигге, – темноволосая жрица скромно топчется на месте. – А я вам тут приготовила…
– … и он взял! – говорит она на следующий день другу-магу, говорит и светится восторгом, а вот маг мрачнеет с каждым её словом. Парень, кажется, находится во френдзоне. Удачи, парень.
Шелия облизывает губы, потому что к переданной еде майор даже не притронулся.
Мясо, кстати, оказывается недожаренным.
***
– Майор, понимаете, – воин, смущающийся, как школьница, немного выше и шире самого майора, поэтому во взгляде Маркса нет-нет, а мелькает настороженность. – Со мной такое впервые, вы мне…
– Майор! Срочный отчёт! – Анэй вылетает откуда ни возьмись. – Бежим!
Чуть позже, в палатке Шелии, близнецы Линч безудержно ржут над вконец обалдевшим майором.
Воин – Шелия внимательно следит за этим – к нему больше не подходит.
***
– У тебя нет шансов, – заявляет паладин №1 паладину №2, у них волосы одинакового цвета, поэтому в своём сознании Шелия делит их именно так. – Говорят, что у командира уже кто-то есть.
– Я слышал, что это капитан Линч, – этот стрелок в гарнизоне уже месяц. – Шелия, не Анэйтис, – поспешно поправляется он.
– Это которая у нас учения вела? – жрица улыбается. – Как-то она старовата для него. Ничего серьёзного, я думаю.
Весёлая болтовня уходит куда-то совсем в другое русло.
***
– Старовата? – Шелия меряет шагами палатку. – Старовата?! Прости меня, богиня, мне двадцать! – она срывается на крик. – Двадцать: это не старовата! Это расцвет жизни! Самое интересное только начинается!
– Шелия, – окликает её майор, изо всех сил стараясь сдержать смех. Она встрёпанная, растерянная и злая, нарезает круги и беспокоится о чём-то невероятно глупом: как, впрочем, и всегда.
– Это ты староват! – поворачивается капитан к нему всем корпусом. – Сколько там тебе? Семьдесят? Восемьдесят?
– Тридцать, – он щурится. – Не перегибай.
– А то что? – Шелия подбоченивается и склабится (это выражение лица она украла у Жана, правда, всегда забывала спросить у него, замечает ли он вообще, что периодически делает его лицо). – Клюкой огреешь?
– Капитан Линч, – Румменигге встаёт, вырастает в этой палатке, и Шелия, дразнясь, делает шаг назад.
– Майор Румменигге? – передразнивает и переспрашивает одновременно она.
Ему нужно тридцать секунд, чтобы поймать и скрутить её, и ещё три – чтобы поцеловать.