— Благодарю вас. А где Елисей?
— Да вот вообразите: как раз в канун осады у него оказался аппендицит, и пришлось срочно отправить его в Симферополь. Все-таки Леська — мой единственный брат. Жаль только, что ему удаляют аппендикс, а не делают резекцию желудка.
— Странно… Чем же резекция лучше?
— А тем, молодой человек, что с аппендицитом в армию берут, а с резекцией дают чистую. Запомните на всякий случай! Это уж при любой власти: белые, красные, а война без вас.
— Что же мне запоминать, если я совершенно здоров.
— Но можно так сделать, что внутри вы будете совершенно здоровы, а снаружи — полная картина проделанной операции. Но только тсс — это секрет изобретателя. Не присвойте его себе.
Леонид тихо засмеялся, многозначительно глядя на Шокарева.
— И дорого это будет стоить? — осторожно спросил Шокарев.
— Споемся. Я человек покладистый, а ваш отец денег на это не пожалеет, я надеюсь.
Шокарев не ответил. Потом вдруг сказал:
— Арестовали цыгана Девлетку, а он выдал Елисея.
— Выдал? Что значит выдал? У человека аппендицит. Его отправили в Симферополь на операцию. А тут — «выдал». Должна же быть какая-нибудь логика? Как вы скажете?
— Цыган выдал и то, что Леся был в Красной гвардии.
— С ума сошел ваш цыган! Леська служил все это время в театре «Гротеск». Можно будет разыскать этот театр, если он по эту сторону фронта…
— Я думаю…— грустно сказал Володя,— я думаю, Лесе нужно бежать за границу. В Крыму его под землей найдут. Крым невелик.
«Володя… Милый…» — подумал Леська и рванулся было к двери, но тут услышал голос Андрона:
— Сколько раз я говорил Леське, чтобы он не якшался с этой шпаной! Тоже мне революционеры! Меня за шхуну осуждают, а сами катакомбы захватили. А какая тут разница? Что катакомбы, что шхуна — один черт!
— Ничего бедный Андрон не понял,— прошептал Леська, прислушиваясь к разговору с бьющимся сердцем.— Но как же это негодяй Девлетка мог меня выдать? Только вчера со мной обнимался…
— Ну так как же? — спросил Володя.— Сможете его перебросить в Румынию, Болгарию или Турцию?
— А что он там будет делать? С голоду пухнуть? Там своих безработных как собак нерезаных.
— Что же будет?
— А что бог даст, то и будет.
Володя понял, что ему не доверяют, и тут же попрощался. Леонид проводил его до ворот и по дороге продолжал говорить на свою излюбленную тему:
— Операция чепуховая. Все равно что ногти стричь. Я делаю всего-навсего надрез кожи от мечевой кости чуть пониже пупка, а потом зашиваю. Остается впечатление, будто проделана очень серьезная операция, а на самом деле… Рентген, конечно, сразу же обнаружит фальшь, но где же вы видели, чтобы на призывном пункте коновалы применяли рентген?
— Гениально! — улыбаясь, сказал Володя.
— То-то и оно! А самую операцию я произведу в одной из наших кабинок. Стены покрою белой масляной краской. Все будет, как говорят медики, lege artis. А цена с вас небольшая: всего три тысячи. В Одессе я брал по пяти.
Когда Леонид вернулся, план был уже составлен: пароход «Чехов» сегодня снимается с якоря; взять Леську с собой в Одессу Андрон не сможет: на пароходе имеется комендант, который регистрирует всех пассажиров. Но, к счастью, комендант страдает морской болезнью, и как только корабль трогается, он тут же бежит в свою каюту. Поэтому в десять вечера дедушка вывозит Леську на шаланде и зажигает на ней фонарь. «Чехов» убавляет ход, подходит и сбрасывает веревочный трап. Леська взбирается на борт. Дальше у Тарханкутского маяка «Чехов» останавливается, лодка увозит Леську на берег, и он с письмом от капитана Волкова идет к смотрителю, который поможет ему пробраться в Севастополь.
— Отлично! — согласился Леонид.— Пятьсот рублей он от меня получит.
— Керенскими? — поинтересовался Андрон.
— Нет, конечно, но и не царскими.
— Какими же?
— «Колокольчиками».
— Ну, это ничего.
С Леськой все было сделано lege artis. Боцман с «Чехова» увидел огонек шаланды, умерил ход и сбросил трап. Шаланда ударилась тупым носом о борт, и темный силуэт юноши взобрался на корабль, как обезьяна. «Чехов» снова дал полный. Не доходя четырех миль до маяка, пароход остановился на траверзе деревни Караджа.
Пассажиры уже спали, но комендант вышел на палубу и спросил вахтенного матроса, зачем стали.
— Воду возьмем,— ответил вахтенный.
— А почему не взяли в Евпатории?
— В Евпатории вода известковая. От ней животы болят.
Спустили шлюпку. В нее сели боцман, матрос и юнга.