Поработали до перекура. Грузчики сели в кружок и принялись есть, кто чего захватил из дому. Леська деликатно отошел в сторону и присел у каких-то бочек. Вскоре к нему подошел человек в шинели.
— Товарищ! Пообедайте с нами. Ничего особенного не обещаю, но червячка заморить сможете.
Леська подошел к артели. На газетке лежала Леськина порция: таранька, луковица и кусок серого хлеба.
— С миру по нитке — голому веревка! — пошутил человек в шинели.
Все засмеялись.
Леська смущенно взял луковицу, снова отошел в сторону и тихонько заплакал. Потом, всхлипывая, стал есть. Грузчики помолчали, затем заговорили об итальянском сахаре, какой он, сука, «вредный»: всю спину сжег.
К вечеру Леська получил расчет, попрощался со всеми за руку и пошел. Пройдя десяток шагов, обернулся: грузчики молча глядели ему вслед.
Леська направился на почту и дал Леониду телеграмму: «Хочу вернуться тчк казенный дом разрешает телеграфируй востребования Елисей».
Придя затем на базар, где все уже было закрыто, Леська вошел в харчевню. Есть хотелось зверски: эта таранька только разожгла аппетит. А тут еще работа! Разделив четыре керенки пополам, он позвал хозяина и показал ему две бумажки:
— Дайте мне все, что можно съесть на эти деньги.
Хозяин, толстый рябой мужчина, поглядел на него с удивлением:
— Тут не так много.
— Так вот вы и дайте мне что подешевле, но побольше.
— Шашлык не получится,— грустно сказал хозяин.
— Как хотите. Мне бы только чтоб сытно.
— Сытно будет.
Хозяин принес два чурека, блюдце лобио с чесночным соусом и полбутылки пива завода «Енни». Холодная фасоль показалась Леське амброзией. Потом на столе появился глиняный горшок с дымящимся харчо. Это действительно очень сытное блюдо: пшена столько, что ложка стоймя стояла, и довольно много костей с обрывками баранины.
Когда Леська насытился, он взял меню и подсчитал убытки.
— Хозяин, а хозяин!
— Да, дорогой?
— Вам не стыдно обирать голодного человека?
— Зачем обирать? Ты хорошо покушал.
— У нас в Евпатории все татары очень честные люди. А вы, наверное, не из Евпатории?
— Приходи утром завтракать.
— Вот это другой разговор.
Леська улыбнулся ему и вышел.
— Хороший парень,— сказал хозяин жене.— Очень хороший.
Особенно доволен был хозяин тем, что Леська не угадал в нем грузина.
Ночлег Елисей решил устроить под какой-нибудь лодкой. В Евпатории это было бы очень просто. Он пошел на пляж, завернув по дороге на Исторический бульвар. Гуляющие, как всегда, толпились на главной площадке, но в одной из аллей, по которой Леська решил прогуляться перед сном, со всех сторон слышались зазывные возгласы:
— Ваня — любовь! Ваня — любовь!
Леська шарахнулся в сторону и вскоре очутился на пляже. Найдя подходящую лодку, он нырнул под нее, сжался в калачик и начал уже задремывать. Но Севастополь — не Евпатория. Это город военный, насыщенный патрулями. Леська едва успел заснуть, как его осветил фонариком какой-то усач.
— А ну вылазь!
— В чем дело?
— Документы! Из тюрьмы вышел? Евпатория? За что сидел?
— Это вас не касается. Меня освободили, значит, было недоразумение.
— Гм… Понятно… Только спать под лодкой у нас не разрешается.
— А где же я буду спать?
— Можно в участке.
— Ну, нет! — засмеялся Леська, не очень, однако, весело.— Только не это.
Он пошел на Графскую пристань, присел на ступеньках и, прислонившись к стене, засунул руки в рукава. Но другой усач поднял его, просмотрел документы и объяснил, что в Севастополе на улице спать не полагается.
Леська снова побрел в торговую гавань, где, как он знал, стояло большое отхожее место. Вошел в отделение «Для женщин» (там чище), примостился в уголке и быстро заснул.
Глубокой ночью в уборную залетели две фифы. Зрелище спящего Леськи до того напугало одну из них, что она завизжала, точно впервые в жизни увидала одетого мужчину.
— Смотри, Нинця: у нас пьяный!
— Да не пьяный,— сказала другая, чуть постарше.— Бездомный. Пьяный бы разлегся, а этот только прикорнул. Вон под головой пиджак.
— Надо его выгнать. Эй, ты! Пижон!
— Не трогай его. Пусть спит.
Но Леська уже очнулся.
— Извините,— сказал он тихо, надел бушлат и вышел.
Та, которую звали Нинцей, побежала за ним.
— Послушайте! Вам негде ночевать?
— Негде.
— Пойдемте ко мне.
— Денег нет.
— Не нужно денег. Я по-человечески.
Леська покорно пошел за ней.