— Не говорите глупостей!
— Но-но! Только без хамежа! А то я тебя вышвырну отсюда за шиворот.
Леська «шиворота» не испугался, но очень боялся быть вышвырнутым. Он спрятал самолюбие в карман, сел у окна и принялся читать газету.
Супруги обедали молча.
Вдруг Андрей сказал:
— Сегодня из Симферополя в специальном поезде прибыло все крымское правительство во главе с Соломоном Крымом.
Ему никто не ответил.
— Это значит,— добавил Андрей,— что к Симферополю подходят красные войска.
— Так вы из-за этого нервничаете?
— А вы как думаете? Они всю жизнь перевернут кверху дном.
— А вам чего бояться? Вы кто? Буржуи?
— При чем тут буржуи? Порядка не будет.
— А сейчас есть порядок?
— Как видите. По крайней мере никаких таких художеств.
— По-вашему, это порядок. А вот на Крым идут семьдесят губерний. Значит, они не согласны с таким порядком?
Андрей робко взглянул на Леську и промолчал. Молчала и Стеша, обиженная на супруга так, что ей было не до политики.
— В кино пойдешь? — сухо спросил Андрей через некоторое время.
— Нет,— отрезала Стеша.
— Ради бога, Стеша! — сказал Леська.— Ради бога, пойдите с ним в кино! Я прошу вас.
— Зачем?
— Вы так часто ссоритесь друг с другом… Мне грустно это видеть.
Стеша взглянула на него благодарными глазами, а Андрей мрачно опустил веки. В кино они все же пошли. Когда вернулись, нашли на столе прекрасный ужин: банка фаршированного перца, яичница с колбасой, три бутылки пива и коробочка шоколадных конфет. Супруги пришли в необычайный восторг.
— После кино всегда ужасно хочется есть,— сказала Стеша.
— А мне пить! — сказал Андрей.
Елисей разлил пиво по стаканам и поднял свой.
— Вино пьют за людей, а пиво за лошадей. Я пью свой стакан за то, чтобы у всех у нас было лошадиное здоровье!
Андрей посыпал солью свое пиво и отхлебнул сразу половину стакана.
— Леся, а где же ваши вещи? — спросила вдруг Стеша.— Ведь не может же быть, чтобы один бушлат.
Леська рассказал им всю историю с Пшенишным.
— Так вы пойдите и потребуйте вещи обратно,— раздраженно заявил Андрей.— Он не имеет права.
— Не могу. Так же как вернуться в тюрьму за деньгами не могу.
На следующий день, когда Андрей пришел с работы, Леська уже подогрел для него обед и на свои деньги купил водки. Андрей кинулся его обнимать.
— Вот на ком должен был бы я жениться!
Вечером пришла Стеша. Увидев накрытый стол и подогретый обед, она удивилась. Но еще больше поразило ее то, что, по словам Елисея, это сделал… муж.
— Где ты была так долго? — спросил Андрей.
— Отобрала у Пшенишного Лесины вещи,— сказала она.— Костюм ваш в целости, только надо его разгладить: он страшно измят.
Леська был тронут до слез.
— Только, пожалуйста, не вздумайте гладить. Я это сделаю сам. Вы покажите, где у вас утюг.
— Хорошо,— сказала Стеша и села за стол. Андрей прислуживал ей, точно официант.
Ночью Стеша разгладила Леськин пиджак, брюки и рубашку «апаш». Теперь Елисей шел по улице аккуратный, чистенький, элегантный.
— …Елисей! Ты?
— Боже мой! Володя?!
— Как видишь.
— Что ты делаешь в Севастополе?
— Что все, то и я. Здесь теперь много наших. Бегут в Турцию.
— И ты?
— Нет, подымай выше: я в Италию. Папа уже в Генуе, а я сопровождаю пшеницу вон на том транспорте.
Леська увидел на рейде пароход «Синеус». О Леське Володя не спрашивал: очевидно, все знал.
— Какое счастье, что ты не был на «Карамбе»! — сказал Леська.
— Да. Сам не знаю, почему они меня не пригласили.
— Долго жить будешь.
— Хочешь, Леся, поедем со мной в Геную! Папа тебя любит и будет тебе рад. А когда большевиков отгонят, мы снова вернемся в Евпаторию.
— А если не отгонят?
— Отгонят! Ну что ты! Вся Европа против них. Вон и дредноут «Франс» вошел в севастопольскую бухту. А не отгонят — ты все равно сможешь вернуться, большевики тебя примут: как же — рыбак. А зато побываешь за границей. Когда еще тебе посчастливится ее увидеть?
Леська заколебался. Италия…
— Вон наша лодка стоит,— продолжал Шокарев.— Давай поедем на пароход. Надо же познакомить тебя с капитаном.
— А как же заграничный паспорт?
— Чудак ты! Твой паспорт нужно предъявить мне, как владельцу фрахта, а я у тебя документа не спрашиваю.
Леська сел в лодку и вдел весла в уключины. Володя отвязал канат. Леська тихо и задумчиво греб к «Синеусу». Володя не мешал его раздумью.