— Желающие бороться со студентом — ко мне! — гремел Мишин.— Пожалуйста! Не стесняйтесь! Есть же силачи среди вас. Крымская земля, как говорится, не пуста стоит.
И вот с трибуны сошли: короткий приземистый татарин и двое русских. Мишин потребовал паспорта.
— Вы мелитополец,— сказал он одному из русских.— Извините, но участвовать в соревновании вы не можете.
Потом он велел двум другим раздеться до пояса, снять сапоги и взвеситься. Тут все было правильно.
— На арену вызывается «Студент Икс»!
Под громкие аплодисменты вышел юноша в белом трико. Он был подобен колонне.
— Борьба ведется пятнадцать минут! — снова объявил зычный голос.— Если схватка не приведет к прямому результату, победа присуждается нашему борцу. Начали!
Борцы сошлись. Елисей, как полагается, протянул противнику руку, но тот, не здороваясь, кинулся на Елисея и свалил его на бок. Публика засвистала и зашикала.
— Некорректно, да бог с ним,— оглушительно заметил Мишин.— Наших борцов таким манером не возьмешь.
Действительно: Леська стряхнул с себя пять пудов и улегся лицом вниз. Противник пробовал повернуть Елисея то справа, то слева и тяжело дышал. От него пахло квасом и луком. Леська представил себе что-то вроде окрошки. Окрошку он давно не ел: в Крыму ее не знали.
Не сумев приподнять Леську, едок окрошки стал локтем сильно тереть ему шею.
Толпа зашумела.
— Прием запрещенный! — рявкнул Мишин.
— Неправда! — закричал сумасшедший Ефремка, выскакивая из-за стола.— Я видел, как Марко, этот святой, тер голову Залесскому, который чемпион Польши. Сам видел. Это называлось «массаж».
Публика засмеялась и наградила Ефремку хлопками. Народу хочется правды. Хотя бы и в речах сумасшедшего.
Пока противник, ухватив борца за плечи, пытался приподнять античное это тело, Елисей вдруг схватил его руку под мышку и крепко зажал у груди. Затем, не давая опомниться, сделал высокую «свечку» и широкой своей спиной припечатал парня к ковру.
Цирк загремел.
— Господин студент Икс! — обратился Мишин к Леське.— Согласны ли вы сегодня бороться со вторым претендентом или мы отложим схватку до завтра?
— Я абсолютно свеж,— ответил Елисей, улыбаясь.— И если публика желает…
Публика аплодисментами ответила, что желает.
Теперь против Елисея вышел татарин. От него тоже пахло луком, но в сочетании с бараньим салом.
«Шашлык»,— подумал Леська, и ноздри его раздулись.
Татарин начал с хитрости, как и русский парень, но провел гораздо более своеобразный прием. Сначала он все юлил, бегал от Леськи по всему ковру и даже за его пределами, вызывая хохот зрителей, и вдруг с хищной гибкостью бросился противнику под ноги. Леська, споткнувшись о татарина, упал, а тот мгновенно навалился на его плечи. По-своему это был великолепный борец. Но классика не признавала такого рода увертку. Публика неистовствовала. Арбитр поднял руку.
— Такого на арене еще никогда не бывало. Я не могу сказать, запрещенный это прием или нет. Я обращаюсь к господину студенту. Господин студент! Угодно ли вам считать этот прием запрещенным? Если да, то я сейчас же дисквалифицирую вашего противника.
— Пусть борется дальше,— глухо ответил Елисей, лежа под татарином.
Слова его были приняты аплодисментами: народ ценит благородство.
На третьей минуте Леська перевел противника в партер, сделал вид, будто замешкался, и, когда татарин вздумал было подняться, молниеносно поймал его на «обратный пояс» и вскинул вверх. Теперь татарин лежал у него на плече. Елисей пронес его по всей арене и, дойдя до средины, швырнул на лопатки. Татарин грохнулся, как мешок с песком, и не сразу сообразил, где он.
В течение дальнейших десяти дней цирк ломился от зрителей. На Леську лезли русские грузчики, татарские пекари, украинские хлеборобы. Он втянулся в эту борьбу. Она захватила его гораздо глубже, чем дешевая игра в чемпионате: здесь боролись люди с жизненным опытом, и каждый проявлял какую-нибудь смекалку, чтобы обойти правила. Это был сам народ, который ни в чем не выносил каких бы то ни было рамок. Если б им разрешили вольную борьбу, какая встречается в самой жизни, многие из грузчиков, пекарей, хлеборобов победили бы Леську, но арбитр Мишин и триумвират Лжеполковник — Любовница — Сумасшедший неизменно присуждали победу студенту, и в конце концов довольно справедливо: играя в шахматы, нельзя ликвидировать королеву, сдунув ее с доски.
Бредихин завоевал звание чемпиона Крыма и тысячу керенок в виде премии.