Между Рамоном и «отцами» вдруг возник Нурислан.
– Всё, всё, спокойно! Что за драка, зятья? Что он сделал?
– Схватил Ахмеда! Привязался к малому просто так!
Рамон возмутился:
– Ничего я не привязался! Этот ваш Ахмед вел себя безобразно со мной и моей женщиной!
– Он плюнул в меня, – подключилась Элинор. – И все время нам «ты» вместо «вы»…
– Я только хотел попросить, чтобы он извинился, и чтобы вы его наказали, – примирительно ответил Рамон, с трудом заставляя себя держаться.
Мужики опять загалдели и зарычали.
– Надо было сказать мне всё, дорогой. Никому нельзя трогать наших детей и женщин кроме своих. Ты сделал глупость, – Нурислан уже не выглядел добродушным и дружелюбным, но – прохладно-жестким.
– Я пытался вам сказать…
– Чем ты его обидела, что он в тебя плюнул? – не слушая Рамона, вожак повернулся к Элинор.
– Обидела? Она ничем не могла его обидеть! Он сам к нам пристал со своей дурацкой палкой, – злость опять закипела в мужчине.
– Э нет! Так не бывает! – беглецы оглянулись на источник звука: к ним ковыляла, сгорбившись, все та же старуха. – Что вы ему сказали? Или не сказали?
– Ничего.
Старуха ухмыльнулась, буравя обоих ехидным взглядом. Рамон начал смутно догадываться, о чем могла идти речь.
– Он спросил, кто вы такие, да? А вы, как и нам, не хотели говорить. Чего тогда удивляетесь? Наши дети еще от сиськи не оторвались, а уже живут по традициям. Вы сами виноваты.
Мужчины и женщины одобрительно загоготали.
– Мы?! Виноваты? – окончательно теряя самообладание, взревел Рамон. – По-вашему, нормально плевать в лицо незнакомому человеку, кем бы он ни был?
Нурислан покачал головой:
– Мы учим детей уважать взрослых. И гостей, которые ведут себя прилично.
– А мы, что? Не взрослые?
Снова над ними стали смеяться; один из мужчин передразнил Рамона, сымитировал его возмущенный, нервный тон.
– Вы для Ахмета в ту минуту были просто чужаки, а не гости или взрослые, да! Мы не наказываем детей за пакости чужакам. Все, не о чем тут говорить! – отрезал Николай.
У Рамона было подозрение, что именно этот агрессивный папаша его ударил. Но что делать? Только возвращаться наверх и постараться избегать дальнейших контактов с неотесанным племенем.
– Вот так, значит? Да черт с вами и вашим Ахметом! Пошли, Элинор, пока нас гостеприимные соседи не забили палками еще за что-то.
– Ай, правда, так будет лучше для вас, дорогие. Хотя мне жалко, что вы пошли по дурному пути. Надо бы жить мирно, – кинул им вслед Нурислан под хохот и насмешливые возгласы беспорядочной семьи.
***
– Сволочи, отребье! – рычал Рамон. – Пригласили супчика похлебать, поговорить о жизни. Теперь понятно, зачем! И тем более понятно, чего они смеялись. Нашли двух лопухов, – Элинор озадаченно терла рукой висок и смотрела, как ее любимый кидается из одного закутка в другой, оценивая масштаб неприятности.
– Что-то еще, кроме радио, взяли?
Рамон фыркнул:
– Еще бы они упустили такую возможность! Ложки-вилки, большую часть инструментов, один из твоих чемоданов. Какой я идиот! Почему, почему я не закрыл дверь? – он запустил пальцы в едва отросшие за месяц волосы и хорошенько дернул.
– Ох, кто ж знал-то! – ответила Элинор, однако более весомые слова утешения не находились.
Рамон, и правда, сделал глупость. Зря он так резко повел себя с пацаном, обострил ситуацию. И теперь особенно остро обозначилась проблема удовлетворения элементарных потребностей: вольноходцы заняли весь первый этаж – душ с туалетом тоже оказались в зоне их обитания. Как глупо все складывалось для Элинор, даже абсурдно! И она спрашивала себя: было ли впереди нечто такое, ради чего стоило принимать тяготы настоящего, терпеть и ждать, не имея ни четкого плана, ни идей.
– Рамон, не надо. Взяли – и пусть, – предостерегла Элинор: мужчина, чтобы обличить в краже новоиспеченных соседей, уже двинулся к выходу и преодолел несколько ступенек.
– Ты что? Взяли – и пусть? А завтра они придут и утащат тебя. Мне и это стерпеть?
Филомену задели его слова.
– Меня утащат? Как ножи и ложки? Ты давно меня в один ряд с вещами поставил? – холодно спросила она и скрестила руки на груди.
Рамон понял, что сморозил глупость.
– Любимая, я не это имел в виду. Я хотел только сказать, что нельзя позволять им…
– Я поняла, что ты хотел сказать. Послушай теперь меня. Если ты сейчас пойдешь к ним, то сделаешь только хуже. Уж прости, но дипломат из тебя плохой, в этом мы убедились. С другой стороны, силой ты тоже ничего не добьешься, не из тех ты мужчин. Да, Рамон, не смотри так, сам знаешь, что я права.