Но всё оказалось иначе. В процедурной, куда я раньше ходила на перевязки, вместо доктора обнаружилась Ирэн, нервно покачивающая носком изящной туфельки. А с ней — молодой парень столь странного вида, что я замерла на пороге.
— А вот и наша Дайника! — оживлённо воскликнула Ирэн при моём появлении. — Заходи, милая, раздевайся.
Парень любезно кивнул мне. Больше всего он походил на попугая: по крайней мере, это первое, что пришло мне в голову при взгляде на него. Зелёно-жёлтого цвета волосы, непостижимым образом точащие вертикально в форме не то гребня, не то хохолка. Как будто этого было мало, парень украсил себя множеством разноцветных колечек, целыми гроздьями свисавших с его ушей, ноздрей и даже губ. Одежда тоже представляла собой нечто кричаще-яркое, но разглядывать её внимательнее не хотелось, мне хватило уже волос и колечек.
Наверное, на моём лице отобразилось смятение, потому что попугаистый парень улыбнулся и сказал, странно растягивая слова и картавя:
— Хай, бэби, релакс, я не кусаюсь.
— Это и есть Дайника, наш сложный случай, — представила меня Ирэн. — Дайника, а это Бранко, человек, который может нам помочь. Если, конечно, ты наконец изволишь раздеться.
Странное имя парня меня уже не удивило, при такой внешности это казалось естественным. Ошеломлённая этим знакомством, сегодня я даже почти не застеснялась раздеваться.
— О-ля-ля! — воскликнул Бранко, когда я предстала перед ним и Ирэн в костюме Евы. — Бедная бэби! Кто тебя так?!
— Это неважно, — быстро ответила за меня Ирэн. — Так ты возьмёшься?
— Возьмусь ли я?! — Бранко вскочил и быстро забегал вокруг меня, всплёскивая изящными, как у девушки, руками. — Ирочка, ты спрашиваешь, возьмусь ли я? Это же просто прелесть! Какой простор для творчества! Милая моя, я готов взяться прямо сейчас! Да я…
— Вот сейчас и возьмись, — довольно холодно оборвала его восторги Ирэн. — Что тебе для этого нужно?
С видимым трудом парень остановил свою беготню и, загибая длинные наманикюренные пальцы, начал перечислять:
— Мне нужна бумага. Мне нужен карандаш. И мне нужно, чтобы девочка легла и не шевелилась.
Ирэн кивнула и повелительным взглядом указала мне на застеленную белоснежной простынёй кушетку. Я подчинилась, хотя из-за неизвестности и странного поведения чудаковатого парня нервничала всё больше. Он тем временем раздобыл на столе писчие принадлежности и двинулся в мою сторону с таким предвкушающим видом, что я невольно съёжилась.
— Бэби, не надо бояться! — тут же воскликнул Бранко, мотая головой так, что его попугайский гребень закачался из стороны в сторону. — Я просто зарисую твои шрамы.
Это мне ничего не объяснило, и я невольно кинула умоляющий взгляд на Ирэн.
Она сжалилась, пододвинула стул вплотную к кушетке и, наклонившись ко мне, начала объяснять, пока Бранко самозабвенно орудовал карандашом.
— Мы с доктором поговорили и решили, что пытаться удалить шрамы с твоей кожи бесполезно, — она сделала паузу и неожиданно подмигнула мне. — Но ведь можно их замаскировать.
Я покосилась на неё удивлённо. Замаскировать? Чем можно замаскировать такие шрамы? Да ещё по всему телу?
Ирэн высокомерно улыбнулась.
— Положись на Бранко и ни о чём не беспокойся.
Услышав эти слова, попугаистый Бранко, не отрывая взгляда от листа бумаги, на миг зажал в губах свой карандаш и освободившейся рукой показал мне странный жест — колечко из большого и указательного пальца. Сам жест мне ничего не сказал, но небрежная уверенность Бранко подкупала, и я действительно перестала беспокоиться.
Моё преображение заняло три дня. В первый день всё ограничилось кушеткой в процедурной, где я по просьбе Бранко переворачивалась то на живот, то на бока, давая ему возможность скрупулёзно перенести на бумагу все свои рубцы. Заняло это порядочное количество времени: даже Ирэн успела куда-то сходить и вернуться, а солнце за окном окрасилось в предзакатный оранжевый цвет. Зато Бранко остался доволен работой, пылал вдохновением и велел мне в обязательном порядке явиться завтра к обеду.
По удачному стечению обстоятельств это была пятница, и к вечеру Яринка убежала в Айсберг, чтобы провести выходные с приехавшим в очередной раз Яном. И увиделись мы только к ночи воскресенья, когда мои метаморфозы уже произошли.