12.
И не слишком-то ловко мы прикрываемся необходимостью добывать пропитание, если говорим уже после принятия веры: «Мне не на что жить». Сейчас я подробнее отвечу на этот краткий довод. Дело в том, что он выдвигается слишком поздно. Следовало прежде поразмыслить, подобно предусмотрительному строителю, который, до того как начать строительство, оценивает свои возможности, чтобы не пришлось пережить позора, бросив здание неоконченным. Впрочем, слова Господа и Его пример отнимают у тебя возможность ссылаться на что бы то ни было. Ведь ты что говоришь? «Буду беден». Однако называет же Господь бедных счастливыми. «Мне нечего будет есть». Но Господь говорит: Не думайте о пище (Матф. 6,25). А что касается одежды, то в этом примером для нас может служить лилия. «Мне необходимо имущество». Но ведь следует вообще все продать и раздать нищим". «Но необходимо, наконец, позаботиться о детях и потомках». Однако никто не в состоянии пахать, положив руку на плуг, и в то же время оглядываться назад (Лук. 9,62). «Но я принадлежал к определенному званию». И на это сказано: Никто не может служить двум господам (Матф. 6,24). Если хочешь быть учеником Господа, бери свой крест и следуй за Господом, то есть изволь претерпеть лишения и пройти весь крестный путь, пусть даже крест этот будет всего лишь твоим телом, которое до некоторой степени подобно кресту.
Ради Бога тебе следовало оставить всех-родителей, супругу, детей. И ты еще сомневаешься, следует ли тебе бросить твое ремесло, торговлю или иное занятие, которому ты предаешься ради родителей или детей! Нам уже было однажды сказано, что ради Господа следует оставить и залоги, и ремесла, и все дела. Бросили же призванные Господом Иаков и Иоанн и отца и лодку, оставил же Матфей место сборщика податей. Даже отца родного похоронить-и то было слишком большой отсрочкой для дела веры! Никто из тех, кого избрал Господь, не сказал: «Мне не на что жить». Вера ведь не страшится голода. Ей известно, что от голодной смерти, принимаемой за Бога, следует отрекаться не в большей степени, чем от любой другой смерти. Вере уже известно, что не следует дорожить самой жизнью, что же говорить о средствах к жизни? Много ли таких найдется? Но трудное для людей легко Богу (ср. Лук. 18,27). Будем же льстить себя надеждой на кротость и милость Божью, и постараемся не только не допускать, чтобы потребности наши могли в чем-то соприкоснуться с идолопоклонством, но избегать самого духа его, словно он несет с собой чуму. Причем будем поступать так не только в тех делах, о которых уже было сказано, но и во всем, что считается людскими предрассудками, — относятся ли они к языческим богам, покойникам или царям: поскольку во всем этом присутствует все тот же дух скверны-где через священнослужение и жречество, где через зрелища и тому подобные вещи, а где и через праздники.
13.
Что говорить о священнодействиях и жреческом служении? Зрелищам и связанным с ними наслаждениям мы уже посвятили целое сочинение. Здесь место поговорить о праздничных днях и других чрезвычайных торжественных службах, в которых мы принимаем участие, то потакая своей тяге к удовольствиям, то уступая своему страху, чем грешим против веры и учения, поскольку сообща с язычниками принимаем участие в делах идольского служения. Прежде всего я остановлюсь на том, должен ли раб Божий таким образом вступать в общение с язычниками-то ли в отношении одинаковой с ними праздничной одежды, то ли роскошного угощения, то ли разделяя их радость каким-либо иным способом. Направлявший нас к единодушию апостол сказал нам относительно наших братьев: С радующимися радуйся, с горюющими горюй (Римл. 12,15). Но ведь нет ничего общего у света и тьмы (ср. 2 Кор. 6, 14), у жизни и смерти, в противном случае мы преступники против Писания, где сказано: Мир будет радоваться, вы же-горевать (Иоан. 16,20). Если же мы будем радоваться вместе с миром, то как бы нам не пришлось с ним вместе и горевать! Будем же горевать, когда мир радуется, зато потом, когда мир будет горевать, будем радоваться! Так Елеазар на том свете нашел упокоение на лоне Авраамовом, а вверженный в огонь богач мучениями искупает свое следование то добру, то злу. Существуют дни воздаяния, в которые принято отдариваться и возвращать денежные долги. «Что ж, — говоришь ты себе, — получу-ка я нынче свое, или заплачу то, что должен». Но если этот обычай установлен людьми на основании суеверия, то почему ты, чуждый всему их безумию, будешь участвовать в их идольских служениях, словно и тебе назначен этот день? Почему тебе не отдать то, что ты должен, в другой день? Сам подай пример того, как ты хотел бы, чтобы вели дела с тобой. Да и зачем тебе скрываться, ведь вводя в заблуждение другого человека, ты оскверняешь свою совесть из-за того, что твой напарник не знает, с кем имеет дело. Если известно, что ты христианин, то ты сам впадаешь в соблазн, поскольку вопреки знанию другого человека ты ведешь себя не как христианин. Если же тебе удается ввести окружающих в обман, ты будешь осужден как соблазненный. Но в любом случае ты будешь виноват в том, что постыдился Бога. А ведь Он говорит: Кто постыдится Меня перед людьми, того и Я постыжусь перед Лицом Отца Моего Небесного (Матф. 10,33; Лук. 9,26).
14.
Правда, многие люди придерживаются того мнения, что следует проявлять снисхождение, когда христианин делает то же, что и язычники, если только им не была допущена хула в отношении имени христианина. Но ведь хула, которой нам следует всячески избегать, по моему мнению, состоит и в том, что кто-то из нас дает язычнику повод для справедливого осуждения нашего имени, потому что один из нас его обманул, поступил с ним несправедливо, нанес ему обиду или совершил еще что-то достойное иска, в котором имя наше будет вполне заслуженно опорочено, так что Господь будет справедливо разгневан. Вообще же если слова: Из-за вас будут хулить Мое имя (Римл. 2,24; Ис. 52, 5), — понимать в том смысле, что в виду имеется любая хула, то все мы бываем осуждены на гибель, когда заполненный до предела цирк кощунственными возгласами незаслуженно поносит имя христианское. Что ж, отступимся-и хулы не будет? Нет уж, пускай хулят тогда, когда мы следуем учению, а не отступаем от него, когда нас поистине одобряют, а не укоряют. О хула, приближающаяся к свидетельству мученичества, которая, когда она обращена на меня, как раз и свидетельствует о том, что я христианин! Поношение за верность учению-это настоящее благословение имени. Апостол говорит: Если бы я захотел быть угодным людям, я не был бы рабом Божьим (Галат. 1, 10). Но в другом месте он же велит, чтобы мы старались всем нравиться. Как я угоден всем и во всем, — говорит он (1 Кор. 10, 33). Чем же это он так понравился людям? Уж не тем ли, что вместе с ними справлял Сатурналии и январские календы? Или своими скромностью и терпимостью? Или своими серьезностью, человечностью, цельностью характера? И когда он говорит: Со всеми и все буду я делать, чтобы всем принести выгоду (1 Кор. 9, 22), то неужели он имеет в виду, что вместе с идолопоклонниками будет идолопоклонником? Или вместе с язычниками-язычником? Или вместе с мирянами-мирянином?