Сон дознавателя чуток. Мальт проснулся мгновенно и попытался отодвинуться от Элеоноры, но она всё пыталась прикоснуться к нему, прижаться, поцеловать, неумело, но с явным желанием.
Дознаватель тоже человек, по крайней мере, временами. Да и Элеонора была молода и красива – Мальт уступил.
Но пришло утро, а вместе с ним и осознание: для Элеоноры ничего не поменялось. Она осталась ненужной для Мальта – он ушел в Коллегию и даже не простился. Элеонора проснулась и всё поняла – ее порыв не тронул супруга.
Она долго пробыла в купальне, чувствуя себя грязной, и никак не могла отделаться от этого чувства. Долго плакала, перестилая белье, а потом поняла, что в ней нет больше никаких сил к борьбе.
Мальт вернулся ночью, как и всегда. Но в этот раз было существенное отличие – Элеонора не вышла его встречать, а на столе не было ужина.
Сначала Мальт подумал, что она ушла, и даже испытал огромное облегчение – для него это было бы лучшим исходом. Но прошло мгновение, и он увидел ее, лежащую в темноте, спиной к дверям, явно не спящую.
Что-то в этом было неправильное. Мальт неохотно поздоровался:
-Привет.
Элеонора не отреагировала. Мальту очень хотелось пройти мимо, но что-то этого не дало ему сделать, и он спросил:
-Что-то случилось?
-Зачем ты на мне женился? – тихо спросила Элеонора. В ее голосе не было слез – их время кончилось.
Мальт вздохнул.
-Чтобы получить повышение. Мне нужна была жена. Любая, лишь бы была.
-Я не могу больше…- Элеонора оставалась тихой. – Я не могу.
Вот тут Мальт испугался. Ему светило новое повышение и сейчас уход жены, когда он и его соперник, еще один кандидат на должность, шли бок о бок, могло сыграть дурную шутку.
-Давай весной, - попросил он. – С весны иди, если хочешь.
она не возражала и даже не спросила о причинах отлагательства, угадывая их уже по опыту.
***
Но у богов были свои планы. Элеонора долго и усердно не замечала очевидных симптомов, но вскоре ей поплохело и Мальт, присутствующий при этом случайно, вызвал целителя.
После его ухода молчали долго. мальт первым нарушил тишину:
-А раньше ты не замечала?
Элеонора пожала плечами – она переняла привычку Мальта иногда обходиться без слов. Спросила лишь:
-Ты будешь относиться к ребенку так, как ко мне?
-Разве я тебя чем-то обидел или оскорбил? – удивился Мальт. – У тебя есть дом, пища, одежда, украшения. Тебе не надо работать и ничего не надо делать из того, что делают горожане.
-Я тебе не нужна, - напомнила Элеонора.
-Никто никому не нужен, - отозвался Мальт.
Он не изменился во время ее беременности. Также пропадал на службе, также был равнодушен. К Элеоноре, по его настоянию, заходили целители, торговцы детскими вещами, и вскоре она отвлеклась от своей тоски.
Беременность ее протекала легко. Надзор целителей, покой и крепкое здоровье Элеоноры делали свое дело. Она оставалась тихой, и взбунтовалась лишь раз, когда пошла по вопросу счетов к Мальту в кабинет и обнаружила его стоящим у крепкого шкафа с навесным замком. Предполагалось, очевидно, что шкаф будет на этот замок закрыт, но сейчас Мальт рылся в нем, когда Элеонора появилась.
А она глянула на содержимое… склянки, флакончики всех цветов и оттенков, с мелкими бумажками, приклеенными к горлышку. Запечатанные мертвыми пробками. Такие флакончики носят целители. Вот только мальт не из них.
-Яды? В доме? – Элеонора не узнавала себя.
-В моем кабинете, - Мальт оставался невозмутим, - в моем же шкафу.
-Яды! А если кто-то случайно…
-Никто, - Мальт не давал ей разойтись. – Никто. Кабинет закрыт, шкаф тоже. Случайности быть не может.
-Но зачем? – не понимала ошарашенная Элеонора. – Это же…
-Я коллекционер, - отмахнулся Мальт. – что тебе нужно?
В тот год вся Коллегия стала коллекционерами. Вернее, столица стала, а провинции подхватили. И Мальт подался на моду, приобретал и коллекционировал разные яды.
Элеонора успокоилась. Больнее ей стало тогда, когда Мальт впервые взял своего новорожденного сына в руки.
Элеонора была рядом – бледная, счастливая…и не нужная. А когда она взглянула в лицо мальта, едва не разрыдалась – такая любовь и нежность была в нем! Ей не доставалось и сотой доли от него.
***
Вскоре оказалось, что Лев или Львёнок (так ласково называл сына Мальт) – ребенок довольно крикливый, беспокойный. Но на руках отца он успокаивался, а Элеонора могла качать его по полночи.
Мальт нанял кормилицу, но Элеоноре не стало легче. Даже кормилица справлялась лучше с сыном, чем она сама. Сумрачность собственного состояния, постоянный плач, равнодушие Мальта и его же нежность в его присутствии к их общему, на минуту, ребенку, вгоняли Элеонору во всю большую мрачность.