Гедеон показывал принцессе как ходят фигуры. Симона запоминала в молчании. Иногда она повторяла на своём поле чёрных фигур положение, конём прошла трижды, чтобы запомнить.
–А это ферзь, – продолжил Гедеон, – он ходит так как хочет. Вертикали, горизонтали, диагонали… а это король, фигура, которая может ходить лишь на одну клетку в любом направлении и взятие которой означает конец игры.
–Почему? – спросила Симона, – разве ферзь не ценнее? Он же сильнее.
–Да, ударная сила короля меньше, чем у ферзя, но всё же… все фигуры защищают короля и должны его отбить от атак соперника. А в идеальном раскладе – свергнуть короля другого цвета.
–Это политика, – Симона усмехнулась, – король – это Адриан, ферзь – один из его министров, например тот, кто привык служить всем…
Вот это уже Гедеону не понравилось. Он полагал себя если не умнее всех, то уж умнее большинства и уж точно умнее, чем принцесса Симона. И тут она посмела сказать ему то, что никак не вписывалось в её прежнее тихое поведение.
«Случайность…» – решил граф и продолжил уже внимательнее:
–Ферзь – самая сильная фигура и от этого я рекомендую всегда и исходить. Для защиты короля нужна сила.
–На самую сильную фигуру будут покушаться вперёд, разве нет? – возразила Симона. – К тому же, нельзя забывать о пешке, которая может стать любой фигурой.
–При большой удаче, – напомнил Гедеон, – если дойдёт до крайнего поля.
–Именно на расчистку этого поля и следует отправлять сильные фигуры. Слабые пока придержат защиту, а сильные сломают ряды других сильных и дадут дорогу слабым. И тогда те, кто был слаб…
Гедеону почудилось, что это уже не он, а она играет. То ли виноваты были годы осторожности. Приучившие Гедеона в каждом слове искать подвох, то ли вечерний воздух был так свеж, что подарил опьянение своей свежестью, но Симона больше не выглядела в глазах графа прежней.
–Однако, – мягко заметил граф, – любой ферзь, ладья, слон или конь, и уж тем более пешка имеют смысл тогда, когда король не свержен. А это делает его фигуру бесценной. Без него нет игры.
Симона подумала и кивнула:
–Вы правы. Давайте попробуем?
–Мой ход будет первым, – Гедеон выдвинул одну из пешек на два поля вперёд. Симона задумалась и ответным движением выдвинула свою пешку на те же два хода вперёд, заблокировав движение для пешки графа.
–Вы ответили мне той же монетой! – Гедеон усмехнулся и вывел коня. Он очень любил играть именно конями, по его опыту соперники не могли просчитать всех комбинаций именно для коня, и это давало Гедеону преимущества.
Симона не стала реагировать на коня и вывела ферзя, загнав его так, что теперь по прямой горизонтали между ним и королём была лишь защитная белая пешка.
–Неразумно сразу идти в атаку, – попенял граф и поменял положение коня, поставив его под удар, но отделяя собой ещё на одну позицию ферзя от короны. – Лучше подумать об обороне.
–Зато вы теперь заблокированы здесь и не будете ещё долго разбирать эту ситуацию, – заметила Симона, – вам удобно, что конь прикрывает вашего короля.
–Ходите, – холодно предложил Гедеон.
Она сделала новый ход. Гедеон через пару ходов уже понял, что принцесса могла сколь угодно долго прикидываться для Адриана послушной, и для него, графа, такою и казаться, но шахматы обнажили её ум. Она вела атаку, истребляя фигуры Гедеона и стараясь зажать его среди своих фигур в невыгодных позициях. Симона метила в центр, рассудив, что из центра все тяжёлые и лёгкие фигуры будут ходить удобнее, и пока её потери были значительно меньше потерь графа.
Но граф не паниковал. Он знал, что Симона входит в азарт. Видел, как в её холодных и почти всегда опущенных глазах, блестят нехорошие огоньки…
Она не сразу заметила свою ошибку. Увлекшись нападением, пропустила то мгновение, когда слон Гедеона проскользнул меж её фигур к другим, понемногу перетянутым к краю, и последовало:
–Шах и мат.
Симона замерла. Она смотрела на доску, где, как ей казалось, уже выигрывала, но…
–Как? – тихо спросила Симона, и снова вид её стал растерянным и покорным. – Я же почти выиграла!
–Ты увлеклась атакой, – Гедеон указал ей на несколько позиций чёрных фигур, – забыла задачу своих защитников. Король прежде всего!
Симона убрала руки от доски на колени и спросила, взглянув на своего единственного в этом мире друга и защитника:
–Что же угодно от меня королю?
–Имя принца Ровена тебе о чём-нибудь говорит? – граф Гедеон не стал теперь уже увиливать и завёл разговор, который был ему самому неприятен.
–Мой брат хочет, чтобы я вышла за него замуж?
Симона знала, что однажды про неё вспомнят и разменяют: либо брак, либо монастырь. Нельзя долго быть в тени двора, даже в самые могучие закоулки однажды проникнет солнце.