Шеф чувствовал присутствие Амалии и почему-то стыдился и её, и своей жалости к ней. Но надо было продолжать, и он продолжил:
-Вы знаете, что наша цель полна добродетели. Но меняются времена и мы не можем игнорировать этих перемен. Сегодня в спасении нуждаются уже не церберы и кентавры, сегодня в спасении нуждаются животные обыкновенные…
Он знал, какая последует реакция. И не ошибся:
-Да пусть люди сами о них заботятся!
-Мы к ним не лезем, а они к нам!
-Мы не для того…
-А кентавров что, побоку?
-Да погодите вы со своими кентаврами! Как остальные? Как все остальные?
-Мне до всяких львов и зайцев дела нет! выдайте мне хоть одного грифона!
-Тихо! – призвал Шеф. Он был согласен с каждым из присутствующих, но, что хуже, он был и согласен с теми, кто призвал его накануне вечером. – Нам выпало жить на одной планете! Мы не должны разделять флору и фауну фантастических существ от обыкновенных. Может быть, во время суровой красоты все наши грифоны были на одном уровне с зайцами, которых вы так презираете? Мы не всесильны! Мировое сообщество готово сохранять нашу деятельность, но тогда, когда основные его потребности закрыты. А для мирового сообщества сейчас полезнее то, что вы называете обыкновенными зайцами!
Эта краткая речь погрузила зал в мрачность. Спорить было невозможно.
-Мы должны быть благодарны за то, что нам всё ещё позволяют работать! – громыхнул Шеф и уже тише добавил, - хоть и сокращают бюджет и вгоняют в жёсткую экономию.
Гвалт, снова гвалт. В нем страх и ненависть. Каждый боится уже за себя, а не за грифона или единорога, которого недавно всё-таки нашли в Сарматских лесах. Он мирно пасся и был вполне дружелюбен…
-И все,- голос Шефа хоть и был тих, но легко перекрыл шум, - кто не добился никакого сдвига в течение последних пяти лет, будут уволены. Я прошу простить меня. Простить эту жертву. Я не могу сохранить всех, даже если хочу, но всегда есть тот, кто диктует мне условия. И я покоряюсь им, чтобы сохранить хоть малую часть надежды и чудес. Покоритесь и вы.
Тишина звенела. В этой тишине Шеф, ссутулившись, сошёл с трибуны и вышел прочь из зала, не глядя ни на кого.
Прости, Амалия и прочие, по расчётам Шефа – ещё семь человек, но ваши исследования и ваши поиски бесплотны и съедают много от бюджета Центра Спасения.
***
Амалия лежала в кресле в полуобморочном состоянии. Она была на волоске от безумства. Цель её жизни, годы обучения и труда – всё это шло прахом! Куда она пойдёт со своим образованием охотницы за магической травкой? Что станет делать? Да и как жить без любимой работы?
Вокруг Амалии хлопотал один из её недавних протеже – Хэл, занимающийся поиском цветика-семицветика со своей наставницей, но параллельно успевающий и в другие проекты. Ему нечего было бояться – недавно он написал посредственную работу по найденному образцу огненного цветка, это мелочь, но она давала ему время. А у Амалии времени не было.
Хэл был глуповат относительно исследований, но предан и имел в натуре своей зверино-хитроватые черты. Он прекрасно знал, что поддайся он в охоту за фауной – его сметут и уволят, а здесь, в тихом царстве, под крылом Амалии было спокойно. Правда, Амалии теперь нет. вернее, она ещё есть, но слова Шефа ясны: минуты Амалии сочтены.
И Хэл не знал, что делать дальше и в ком искать опору.
Прерывая хлопоты и мрачные мысли, в кабинет внеслась вихрем Солен. Солен была ещё одной сотрудницей фантастической флоры, но она специализировалась на мифологических камнях. Ей тоже нечего было бояться – на её счету было два десятка образцов аргонского глаза и сейчас она вела весьма перспективные поиски. Но проблема Солен была во внутренней неуверенности – Амалия не раз говорила ей заняться разработкой фауны, где нужен был особенный темперамент и готовность полевой работы. Но Солен отмахивалась, не веря, что добьётся успеха и тратила свои годы на камушки.
-Это возмутительно! – с порога начала Солен. – Они…да как они1 да я сейчас была в кадровом! И знаешь, что они мне сказали? Трудовой договор можно расторгнуть в одностороннем порядке! Прежде такого не было!
Солен клокотала от ярости. Хэл, не зная, что сказать, развел руками. Но Солен и не нужен был ответ, она рванулась к Амалии, заговорила с нею быстро, но ласково:
-Ты не переживай! Мы обязательно их заставим…они увидят! Да, они увидят! Да мы их…да мы в суд пойдём!
Амалия приоткрыла глаза, с трудом узнала Солен, приподнялась. Лицо её было белее листа бумаги, уголки рта как-то опустились вниз, мгновенно старя лицо. Амалия промолвила слабым голосом: