-Не надо суда.
-А как же? – возмутилась Солен. – да ты столько нашла! Да иной найдет какую-нибудь окаменелость и радуется. А ты? Ты живые образцы притащила, да не один!
-Кто бы говорил об окаменелостях! – неосторожно усмехнулся Хэл и запоздало прикусил язык. Солен дёрнулась и едва сдержалась, чтобы не налететь на Хэла с кулаками. Её остановила Амалия, вцепилась мёртвой хваткой:
-Мне ничего не надо…
И вдруг заплакала. Впервые за много лет. Это примирило Солен и Хэла. Они стояли расстроенные, растерянные и не знали, чем ей помочь.
***
На смену слезам обиды приходит ярость. Амалия вдруг криво усмехнулась и вытерла слёзы, от которых лицо её распухло и закраснелось. Что-то темное мелькнуло в её взгляде и она вдруг рванулась из своего кресла, отпихивая Солен и Хэла.
-Да я им покажу! Покажу, как меня увольнять! Да я ночами не спала ради Центра и меня теперь на помойку? Что, забыли как возносили меня? Как аплодировали моим находкам? Теперь Амалия не нужна! Теперь бюджет надо беречь. Давайте спонсировать тех, кто еще ничего не добился, давайте выбрасывать тех, кто предан делу!
Амалия в бешенстве металась по комнате. Хэл и Солен, вытаращив глаза, следили за ней. Она не походила на себя, но пусть лучше бешенство и ярость, чем полное бессилие и обречение.
Амалия бесновалась сильнее от того, что понимала правоту Шефа. Она действительно ничем не подкрепляла свои успехи, но признать свою несостоятельность? Нет уж! Не дождетесь! Это вы, Шеф, не дали полного бюджета и возможностей для Амалии! Вы и виноваты! Вы спонсировали охотников за русалками охотнее, чем Амалию! Но они остаются, а Амалия?..
Уйти? Нет! нет! некуда ей идти! Амалия бросает вызов Шефу, но милосердно остаётся с ним.
-Скажи, если что придумала, - предлагает Солен. – Я помогу.
-Мы поможем, - поддерживает Хэл.
Амалия оборачивается на них с гневом и благодарностью. Она рада их помощи, но она ничего не придумала.
-Я… - благодарность побеждает в ней, - я не знаю.
Они молчат втроём ещё минут пять, переглядываясь, затем Хэл вдруг приободряется:
-Амалия, ты веришь в цветик-семицветик?
-Конечно! – она даже оскорбляется. – Он будет найден в самое скорое время и я…
-Значит, нам нужно лишь немного времени выиграть для тебя! – подытоживает Хэл, потирает руки, - значит, у меня есть идея!
***
Солен хмурится, глядя на целый букет белых седмичников, прикрытых какими-то старыми газетами. Во избежание всяких ненужных слухов Хэл перенес штаб действия в свой кабинет, боясь, что к Амалии ещё кто-то может заглянуть с сочувствием. С сочувствием, которое ей больше не нужно.
Хэл вообще маскировал всё в этой глупой, безумной, а потому обязанной сработать, операции. Сначала в ведре, закрытом газетами он пронёс ведро седмичников – белых цветков с семью лепестками, не то, чтобы редкость для любителей природы, но и не самое распространённое для обывателя. Он специально выбрал это растение, надеясь, что план сработает.
За ведром с цветами последовали красящие туши – Хэл с особой тщательностью выбирал и цвета и текстуру, чтобы не обнаружилась подделка. Или не обнаружилась сразу. К тому же он прихватил ещё и пару тюбиков блестящего лака. Цветы в его представлении должны были иметь абсолютно волшебный вид.
Амалия мрачно смотрела на извлечённые цветы и туши. Идея, предложенная Хэлом, ей уже не нравилась. Солен разделяла это чувство. Но Хэл напомнил:
-Нам нужно лишь немного протянуть время. Пока Амалия предоставит это растение, пока будет его исследовать, а вы сами знаете, насколько можно растянуть исследования, может быть, найдётся и настоящий.
-А если нет? – тихо спросила Солен. Хэл сам думал над этим и заранее подготовил ответ:
-Ты сомневаешься в Амалии?
Солен притихла. Амалия сделала вид, что не слышала.
Принялись за работу. Сначала пометили каждый лепесточек на каждом цветочке цветом, чтобы не создать путаницы. Проблема была в том, что они должны были быть одинаковыми, чтобы не было сомнения в том, что это – вид.
Затем начали прокрашивать. Определили что первая кисть – самая широкая, будет проходить через центр каждого лепестка, прокрашивая большую площадь сверху и снизу. Затем вторая кисть, уже тоньше, прокрасит от белых мест. Третья – тоненькая, в иголочку, наведёт последние штрихи.
У всех троих, молча склонившихся над цветочками, ныли спины, болели руки, щипало в глазах. Работа оказалась трудной. Первую веточку они излохматили совсем – лепестки были очень нежные. Пришлось приноровиться. Ещё оказалось, что нужно постоянно менять воду и тщательно прополаскивать кисти, чтобы не занести случайно другой цвет…