— А вот Ленин писал, что социализм это ассоциация производственных кооперативов, которые все вопросы решают сами, а государство лишь координирует их усилия, если необходимы согласованные действия, — важно сообщила Алёна. Хотя она плохо разбиралась в экономике, но работы вождей пролетариата читала и в школе, и в институте. По большому счёту, она никогда особо и не задумывалась, почему в магазинах всегда достаточно любых товаров и продуктов, а на заводы и фабрики постоянно требуются рабочие руки. Для неё это была данность страны, в которой она родилась и выросла, в которой ходила в детский садик, а потом в школу, где её приняли в пионеры, а затем в комсомол. Страны, где любому и каждому открывались тысячи жизненных путей, наполненных созидательным трудом и творческими порывами, свершениями и открытиями — ради коллективного блага, а не ради благоденствия эгоистического «Я».
— А вы что же разбираетесь во всём этом? — спросила девушка у своего нового знакомого.
— Немного, — скромно улыбнулся тот. — Ленин, конечно же, светоч мысли. Кто же с этим спорит? Особенно его идеи о необходимости неусыпного контроля над мерой труда и мерой потребления со стороны трудового народа, пока ещё не достигнуто всеобщее изобилие. Я и сам несколько лет проработал в комитете рабочего контроля… Ну, а вы учитесь или уже работаете? — поинтересовался Виктор, пристально глядя на девушку.
Они остановились на красном светофоре у нужного поворота.
— Учусь.
— На кого, если не секрет?
— Через год заканчиваю архитектурный.
— Наверное, лунные города проектировать будите? — понимающе кивнул Бугров.
— Может быть. Или сады в Заполярье под стеклянными куполами.
Алёна посмотрела на него с вызовом.
— Серьёзно?
— Честное комсомольское!
— Верю, — улыбнулся Виктор. Его забавляла трогательная колкость девушки.
— Впрочем, — добавила она, — куда пошлют, туда и поеду. Страна у нас большая, города и заводы повсюду строят.
— Это верно. Мой адрес не дом и улица, мой адрес — Советский Союз, — расплылся в довольной улыбке Виктор. — А скоро и весь бескрайний космос домом станет. — Он радостно посмотрел на девушку. — Мне нравится, что мы с вами единомышленники в этом отношении.
— А вы? — Алёна улыбнулась Бугрову, слова которого ей польстили. — Неужели, в самом деле, космонавт?
— Ну, в некотором роде, — беспечно пожал плечами Виктор, сворачивая под зелёный светофор налево.
— Что, и в космос полетите?
— Полечу.
— Скоро?
— Теперь уже скоро.
Виктор весело посмотрел на Алёну.
— Ждать станете?
— Кого? Вас? Вот ещё что удумали! — фыркнула девушка, скрещивая руки на груди.
— Жаль, — искренне вздохнул Виктор.
Уже сидя на берегу озера, глядя на тёмную гладь воды, он спросил:
— Получается, архитектура ваше призвание?
— Выходит, что так, — пожала плечами Алёна, подтягивая загорелые колени к груди и зарываясь пальцами ног в горячий песок. — Хотя в девятом классе я хотела стать геологом. Я долго думала тогда, какой областью геологии мне заняться и стоит ли вообще. Мне казалось, что лучше всего изучать минералогию, ведь это открытие полезных ископаемых, а это нужно сейчас. Но потом меня больше заинтересовала ещё одна вещь — геотектоника. Она изучает законы движения земной коры и их причины. И у меня родилась заветная, грандиозная мечта. Мне хотелось управлять движением земной коры, поставить её законы на службу людям. Вот буду изучать её, и посмотрю, возможно ли это, думала я тогда.
— И что же? — с интересом спросил Виктор.
— После школы мне подумалось, что всё это детские мечты, что ничего у меня не выйдет. Ведь чтобы дать что-то большое для народа, для Родины нужно саморазвиваться, ни на секунду не останавливаться в своём развитии, то есть в познании действительности и её законов. Нужно громадное терпение и воля, чтобы бороться за искоренение остатков капитализма в других и не допускать их в себе. Нужно учиться и учиться, чтобы обгонять мечтой естественный ход событий. А времени потеряно так много.
— Да, у вас грандиозные планы, — улыбнулся Виктор.
— Не смейтесь.
— Ни в коем случае.
— Я думаю, что смогу добиться всего, чего захочу, если буду достаточно прилагать волю. Возможно, потом ещё и выучусь на геолога, и продолжу трудовую жизнь на благо Родины на новом поприще.
— Да, разумеется, — согласился Виктор. Ему понравилось мировоззрение девушки. — Это, безусловно, здорово, когда человек за личные интересы принимает интересы Родины.
— А вы в космос летите тоже по призванию? — спросила Алёна, искоса глядя на него.
— Разумеется! Какой мальчишка не мечтает стать космонавтом? — Виктор расплылся в широкой улыбке.
— Да ну, вас!
Алёна отвернулась к озеру.
— Если серьёзно, мой отец преподавал на физическом факультете в МГУ, а потом от астрономического института Штернберга работал в Крымской обсерватории. Так что тяга к звёздам у меня с детства, — грустно усмехнулся Виктор.
— Почему вы говорите о своём отце в прошедшем времени? — удивилась Алёна.
— Мои родители погибли четыре года назад.
— Простите, — Алёна опустила глаза. — Мне жаль. Как это случилось?
— Мать работала геологом с экспедицией на Памире, — сообщил Виктор. — Да, да. Видите, какое совпадение? Отец мой, помимо всего прочего, страстно любил альпинизм. Тянуло его ввысь, к звёздам. Он к этому делу и мать пристрастил. А тут такая возможность. Прилетел он из Крыма к ней в экспедицию и уговорил взобраться по нехоженому маршруту… Ну, в общем, сломался там карабин и оба упали в пропасть. Глупая случайность, по сути.
Виктор поковырял тонким прутиком песок.
— И что же, вы остались совсем один? — Алёна нежно положила горячие пальцы на его запястье.
— Отчего же один? — снова улыбнулся Виктор. — Брат у меня младший, Гешка. Вот такой парень! И бабушка осталась по материнской линии. Когда-нибудь я вас с ними обязательно познакомлю.
Алёна несколько долгих секунд смотрела ему в глаза, затем опустила ресницы и промолвила:
— Хорошо.
* * *
В этот вечер в гостях у Скворцовых была тётя Наташа. Алёна любила визиты материной сестры. Рано овдовев и не имея собственных детей, тётя Наташа выплёскивала всю свою нерастраченную материнскую любовь на племянницу. Алёне иногда даже казалось, что мать немного ревнует её к сестре. Алёна была поздним ребёнком, да к тому же мать растила её одна. Отец-военный оставил их, когда Алёне исполнилось шесть. Вернее, это её матери надоело мотаться по стране по разным гарнизонам. Она, конечно, понимала, что защита Родины это тоже профессия, но для своей дочери Тамара Ивановна желала иной участи, чем постоянная смена школ и жизнь на чемоданах в служебных комнатушках. И уезжать из Подмосковья ей совсем не хотелось. Тамара Ивановна сказала твёрдое «довольно». Отец не стал уговаривать остаться. Он даже выхлопотал им квартиру в Новом Городке, а сам уехал на Камчатку.
В восемьдесят четвёртом в армии произошли масштабные сокращения. Сотни тысяч не занятых общественно полезным трудом мужчин высвободились для работы на стройках пятилетки. Тамара Ивановна в тайне надеялась на возвращение мужа в семью, но, как оказалось, тот к этому времени уже жил гражданским браком с другой женщиной.
В целом, в памяти Алёны отец остался светлым воспоминанием, сложившимся в основном по письмам, которые она получала от него регулярно, до тех пор, пока отец не завёл новую семью. После этого письма стали приходить всё реже, а потом и вовсе перестали. Но к этому времени Алёна уже закончила в школу и поступила в институт, и её теперь волновали совсем другие проблемы.
На цыпочках Алёна вошла в гостиную, тихонько подкралась к тёте Наташе и уткнулась носом ей в затылок.
— Ох, это ты дружок! — обрадовалась та, поворачиваясь к племяннице и целуя её в щёку. — Что ж ты так долго гуляешь? Неужели одна?