— Не ваше дело! — холодно ухмыльнулась тощая. — Вот ордер окружного судьи!
Она потрясла в воздухе перед лицом родителей Киран листом жёлтой бумаги, который достала из толстой кожаной папки. Сообщила противным гнусавым голосом:
— Ювенальным судом округа вы оба признаётесь не способными обеспечить своим детям должный уход из-за низкого семейного благосостояния. Ради блага детей, мы имеем предписание изъять у вас дочерей и передать их в спецприёмник для решения их дальнейшей судьбы.
— Как бы ни так! — сквозь зубы выдавил отец. — Так я и отдал тебе своих дочерей!
— Что там, Киран? — Найя тихонько подошла к сестре сзади и затрясла её за плечо. — Что это за дяди пришли к нам? Я боюсь их.
Киран быстро повернулась к сестрёнке, схватила её в охапку, шаря глазами по комнате и пытаясь сообразить, что ей делать дальше. Кровь громко стучала в висках, мешая думать. Киран даже испугалась, что её услышат пришедшие к ним каратели и схватят, прежде чем отец успеет защитить их.
— Киран, мне страшно! — тихо повторила Найя. Губы её задрожали а в огромных глазёнках заблестели слёзы.
— Тихо, тихо! Всё хорошо, Туся. Всё хорошо. Не бойся. Я ведь с тобой. Я не дам никому тебя обидеть. Не бойся.
Киран всегда называла сестрёнку этим ласковым именем, когда хотела успокоить её или проявить нежность. «Мой зайчонок, мой маленький зайчонок!» — говорила она и Найя лезла к ней целоваться и обниматься, шепча ей на ухо: «Ты моя обожайка!».
— Мы немного поиграем с тобой, — предложила Киран, наконец, решив как поступить. — Хорошо? Хочешь на улицу?
— Там темно и холодно, — отрицательно замотала головой Найя.
— Ничего. Это не страшно. Так даже лучше.
Киран схватила с кровати тонкое одеяльце и закутала в него сестру.
— Вот. Теперь ты не замёрзнешь.
Девушка распахнула окно, опасливо выглядывая наружу. В это время в соседней комнате раздались громкие крики, послышался шум возни, а затем прозвучал оглушительный хлопок, от которого Киран вздрогнула и замерла на месте. Найя, испугавшись ещё больше, уставилась на сестру широко раскрытыми глазёнками. В туже секунду обе девочки услышали крик своей матери и глухой грохот падающего на пол тела. Их мать стала осыпать громкими проклятиями незваных гостей, и тут снова что-то громыхнуло. Киран уже поняла, что это выстрел. Кто-то стрелял в её родителей. Ждать больше было нельзя.
Киран ловко вскочила на подоконник, поставила сестру рядом.
— Прыгай!
— Я боюсь, — всхлипнула Найя, шмыгая носом и тряся головой.
— Не бойся. Здесь не высоко. Первый этаж. Туся, ну давай же! Давай!
— Боюсь! — упрямо повторила Найя и заплакала.
— Хорошо. Смотри, как я.
Киран соскочила с подоконника и пружинисто приземлилась на сухую траву, помогая себе руками. Вскинула голову вверх, протягивая к сестре руки.
— Давай! Скорее! Я тебя поймаю. Обещаю!
Переборов страх и нерешительность, Найя прыгнула в объятия сестры. В это время дверь в их комнату распахнулась, и туда ввалились двое карателей в чёрной униформе. Прижимая сестру к груди, Киран бросилась прочь от дома в темноту улицы. Ей вслед раздался чей-то злобный окрик:
— Вон они, мерзавки! Здесь были и сбежали. Скорее за ними! Взять обоих!
Киран со всего маху прыгнула в придорожные колючие кусты и побежала что есть мочи. Она понятия не имела куда бежит и зачем. Главное сейчас оказаться подальше от дома и от этих страшных людей. Сейчас девушка не вспоминала даже о матери и отце, которых, наверное, убили каратели. От страха Киран пока не могла думать ни о чём. Единственное, что вертелось у неё в голове: «Главное спасти сестру… главное уберечь Найю… бежать… бежать что есть мочи».
Через какое-то время Киран почти выбилась из сил. Жилые дома остались позади, и тёмное редколесье преградило им путь. Ноги Киран стали путаться в густой высокой траве. Девушка несколько раз оступилась, а потом со всего маху упала на землю, больно ударилась головой о камень, но всё же успела повернуться на спину, чтобы смягчить своим телом падение Найи. На какое-то время сознание Киран помутилось. Сквозь шум в ушах она услышала приближающийся топот чьих-то тяжёлых ног. Она отчаянно пыталась высвободиться из травяных пут, встать и бежать дальше, но тут ночную тьму разрезал громкий испуганный вскрик Найи. Кто-то большой и грозный стремительно навис над девочками, больно хватая их цепкими руками и радостно приговаривая:
— Ага! Попались мерзавки! Теперь не сбежишь!
Наверное, так бездушный охотник ловит дичь, торжествуя над своей беспомощной жертвой.
В глазах у Киран потемнело от злости за свою слабость. Она всё ещё пыталась отбиваться, лягаясь босыми ногами, но силы быстро оставляли её. Их с сестрой подхватили, как кукол, подмышки и отнесли к машине, которая, как оказалось, стоит неподалёку. Девочек грубо бросили в закрытый кузов с крохотным зарешеченным окошком на крыше. Затем мрачный человек в жёлтом медицинском халате и маске, скрывавшей половину лица, чем-то брызнул из баллончика в глаза Найе и Киран, и обе девочки провалились в тяжёлое беспамятство.
* * *
Когда Киран очнулась, её окружали синие стены, а сверху нависалоблупившийся штукатуркой потолок, освещённый мутной лампой. Девушка поняла, что лежит на железной койке, одетая в широкую не по размеру рубаху из колючей серой ткани. Ноги и руки её были крепко привязаны к койке толстыми кожаными ремнями.
От осознания собственной беспомощности Киран охватил дикий ужас. Она хотела закричать, что есть мочи, позвать на помощь, но поняла, что едва может пошевелить пальцами на руках и ногах, с трудом поворачивать голову. Наверное, во всём было виновато зелье, которым ей с сестрой брызнули в лицо.
Голова Киран неприятно гудела, мысли её путались в каком-то липком тумане, перед глазами плавали белёсые круги.
«Почему она здесь?.. Где Найя?.. Что с нами будет теперь?..» — Девушка шарила вокруг, пытаясь осмотреться.
Квадратная комната без окон и мебели навевала мрачные предчувствия. Вдруг коричневая дверь по правой стене со скрипом отворилась, и Киран вздрогнула, увидев на пороге человека в жёлтом медицинском халате. В груди у неё похолодело, словно туда налили ледяной воды.
Вошедший осторожно затворил за собой дверь и бесшумным кошачьим шагом приблизился в койке, на которой лежала Киран. Девушка в испуге попыталась отпрянуть от него в сторону, но лишь конвульсивно дёрнулась всем телом. Жёсткие металлические пружины под ней задрожали, издав глухой шелест.
Человек в жёлтом халате был невысок, с круглой головой и плоским лицом, на котором светились чёрными углями узкие глаза. Он достал из кармана шприц и осторожно взял Киран за правое предплечье в месте локтевой впадины. Глаза девушки округлились от ужаса. Она поняла, что сейчас с ней могут сделать всё что угодно, и она никак не сможет воспротивиться этому.
— Всё, всё! Не бойся! — совсем тихо произнёс незнакомец. — Я доктор Мун. Я не причиню тебе вреда. Я хочу помочь. Это антидот, который нейтрализует действие транквилизатора, которым тебя накачали. Будет совсем не больно. Вот увидишь.
Уверенно нащупав вену на руке девушки, доктор Мун сделал укол, и через некоторое время Киран почувствовала, как лёгкое тепло побежало по её руке вверх, к шее, перебралось на левую сторону и потекло вниз по телу, к ногам. Теперь Киран уже могла пошевелиться и даже говорить.
— Где я? Зачем нас привезли сюда? Где моя сестра? Где Найя?
Мун помрачнел, присел на край койки.
— Твоей сестре не повезло. Она оказалась на удивление здоровым ребёнком для тех мест, где вы выросли.
— Что вы такое говорите? — изумилась Киран. — Я не понимаю вас. Нас с сестрой должны были отправить в какой-то спецприёмник… Так сказали те люди…
— Люди! — усмехнулся Мун и покачал головой, всё больше хмурясь. Он принялся осторожно расстёгивать ремни на руках и ногах Киран. — Понимаешь, девочка, на нашей планете, с некоторых пор, поселились очень страшные и жестокие существа, которых очень легко спутать с людьми… Но я бы их ни за что не считал людьми. Эти… Они захватили власть над нашим народом и считают всех нас своими рабами, безропотным скотом, с которым можно вытворять всё что угодно, всё, что только может придумать их воспалённый больной разум. В большинстве своём все эти существа стары и больны различными болезнями от неправедной жизни, которую они всегда вели. Многих из них в скором времени ожидает неминуемая смерть, но все они хотят жить вечно и вечно сосать из нас с тобой кровь. Потому смерть для них самый страшный кошмар. Она сотрёт о них всякую память, развеет их прах над полями безвестности. Понимаешь? Никто и никогда не будет вспоминать о них, как будто их и не было вовсе.