Когда группа из двенадцати агентов, после очередного выселения, отправлялась на станцию, чтобы покинуть шахтёрский посёлок на пятичасовом поезде в Четджи, дорогу им преградил Менар Белл и два его помощника. Капитан решил выступить от лица выселенных шахтёрских семей и заявил, что имеет ордер на арест охранников Рара. В ответ Ферзен Рар, возглавлявший группу агентов, с самодовольной улыбкой предъявил свой ордер, выданный ему самим Хамомото Хейсайо, на арест полицейских. Никто из агентов в этот момент ещё не подозревал, что они уже окружены шахтёрами, которых заблаговременно вооружил Менар Белл, и те наблюдают за происходящим из окон, дверей и с крыш зданий вокруг.
Изучив ордер, капитан Белл презрительно скомкал бумагу и бросил её в пыль, признав недействительной. Спесивое самодовольство тут же исчезло с лица Ферзена Рара и он схватился за оружие, но было уже поздно. В завязавшейся ожесточённой перестрелке был ранен Менар Белл, двое его помощников убиты, но и агенты все до одного пали под перекрёстным огнём, сражённые шахтёрскими пулями.
Узнав об этом случае, губернатор острова отдал приказ полиции взять посёлок под свой контроль, но Белл и шахтёры, руководимые Руном Хо, не стали сдавать оружия. Прибывший на место полицейский отряд был разоружён и распущен. После этого Менар Белл стал героем шахтёров и символом надежды на то, что иго золотодобывающей корпорации Хамомото Хейсайо и его наёмных убийц можно свергнуть. Окрылённые успехом шахтёры взяли под свой контроль несколько близлежащих посёлков, установив там власть рабочего комитета.
Но к началу лета рабочий комитет столкнулся с серьёзными неудачами. Аресты горняков не прекращались, как и стычки с наёмниками Хамомото Хейсайо. Людей арестовывали даже без соблюдения базовых юридических норм — просто хватали на улице и увозили в неизвестном направлении. О судьбе большинства ничего не было известно. Ситуация с каждым днём становилась всё более напряжённой. Чтобы как-то сгладить напряжение и облегчить судьбу шахтёров, Менар Белл и его ближайший помощник Тим Рэй отправились в столицу острова Четджи, чтобы встретиться там с губернатором и подать прошение о защите прав горняков. Вместе с ними поехал и один из членов рабочего комитета по имени Кер Ли. Но когда все трое поднимались по лестнице в здание мэрии, четверо агентов Ферзена Рара, стоявшие наверху, открыли по ним огонь. Безоружные Белл, Рэй и Кер Ли были предательски убиты. Тим Рэй и Кер Ли получили по четыре пули, Менар Белл две. Уже раненного его добили выстрелом в голову.
Ни один из участников расстрела не был привлечён к ответственности. Это убийство ясно дало понять шахтёрам, что любой, кто поддерживает рабочий комитет, считается корпорацией Хамомото Хейсайо и им самим расходным материалом. От такого беззакония шахтёры, которых продажная пресса острова именовала «примитивными горцами», пришли в ярость. Похороны погибших собрали более пяти тысяч горняков. На похоронах выступил глава рабочего комитета Рун Хо, сказавший своим собратьям: «У нас с вами нет другого выхода, кроме как сражаться. Каждый должен сказать корпорации «нет», собрать свою волю в кулак, отбросить свой страх, и они навсегда потеряют власть над нами. Отныне единственный способ получить свои права — это мощный охотничий карабин или армейский пулемёт! Если мы встретим какое-либо сопротивление, наш отпор будет сильнее, чем отпор, данный Менаром Беллом агентам охранки!».
С этого момента борьбу шахтёров уже нельзя было остановить силами наёмников. Хамомото Хейсайо теперь требовался куда более мощный военный потенциал. Он понял это окончательно, как и то, что увольнения, запугивания, аресты и насилие больше не помогут удержать шахтёров в узде. Это лишь ещё больше разожжёт гнев и ненависть горняков. Но Хамомото Хейсайо не испугался и не собирался сдаваться. Ради денег, ради прибыли он готов был на всё. Возникшую проблему нужно было решать кардинально, а, значит, необходимо было просить помощи извне, у федеральных властей. Для этого Хамомото Хейсайо и вызвал к себе в особняк губернатора острова Сю Фэна, который мог напрямую обратиться в правительство или военное ведомство как государственное должностное лицо. К тому же, на него, в случае чего, можно будет списать и всю ответственность. Хамомото Хейсайо знал, что Сю Фен не откажет ему в любой его просьбе, потому что многим обязан олигарху.
Охранники провели губернатора через весь особняк к застеклённой оранжерее, ведшей в длинную пристройку с бассейном и тренажёрным залом. Непонятно, правда, зачем эти самые тренажёры понадобились Хамомото Хейсайо, но Сю Фэн особо никогда над этим и не задумывался. У богатых свои причуды и понятия о статусности жилья рассудительно решил он и поэтому всякий раз спокойно взирал на мрамор и позолоту, от которой слепило глаза: на стенах, на перилах лестниц, в люстрах и на мебели. Особняк Хамомото Хейсайо от такого изобилия становился похожим на какой-то пантеон или храм, посвящённый всем богам сразу. Пузатые колонны вдоль стен, ниши с фонтанами, обрамлённые вычурной лепниной, лишь усиливали ощущение ущербной помпезности обстановки. Но Сю Фэн прекрасно знал, что «бог» здесь один — хозяин этого дома.
«Как здесь можно жить обычному человеку?» — молчаливо удивлялся губернатор и в тоже время он завидовал этой показной роскоши, которую сам себе не мог позволить, будучи государственным сановником. Нельзя выделяться на фоне более важных вельмож, сидевших в высоких креслах. Иначе Сю Фэна могли неправильно понять, а он очень дорожил своим высокопоставленным креслом и больше всего на свете боялся однажды потерять его.
В дверях бассейна из матово-молочного стекла губернатор неожиданно столкнулся с Суан, любовницей Хамомото Хейсайо. Та поспешно запахнула на груди махровый халат, накинутый на голое тело, быстро отёрла тыльной стороной ладони пухлые губки, а на раскрасневшемся лице девушки промелькнула брезгливая гримаса. Увидев губернатора, Суан опустила глаза и быстро беззвучно заскользила босыми ногами по мраморным плитам галереи в противоположную сторону.
Сю Фэн проводил девушку долгим взглядом, снова в тайне завидуя своему богатому покровителю. Любовниц себе тот всегда умел подбирать.
Хамомото Хейсайо вальяжно развалился в огромном кожаном кресле, стоявшем между колонн на краю бассейна, беззаботно потягивая зеленоватое спиртное из хрустального бокала. На тонких губах олигарха застыла довольная улыбка. Он был гол и волосат, лишь небрежно брошенное на колени голубое махровое полотенце едва прикрывало его отвратительную наготу.
— Я не вовремя, господин Хейсайо? — осторожно осведомился Сю Фэн, смиренно останавливаясь в паре шагов от кресла и вытягивая руки по швам, словно солдат в строю.
— А, это ты, губернатор! Проходи, проходи! Я уже тебя заждался. Ты понимаешь, о чём я? Не хорошо тебе заставлять меня ждать!
Хамомото Хейсайо погрозил Сю Фэну толстым пальцем, блеснувшим золотым перстнем.
— На острове неспокойно. На дорогах большие пробки, — попробовал оправдаться губернатор. — Многие стремятся покинуть столицу и перебраться на материк. Я выехал, как только смог…
— Неспокойно говоришь? — прищурился Хамомото Хейсайо, и его и без того маленькие глазки превратились в настоящие щёлочки. — А почему это у нас тут стало так беспокойно? Ты мне можешь ответить? Времена революций давно прошли и, слава богам, больше не ожидаются! — Хамомото Хейсайо жадно отхлебнул из своего бокала. — Мы все давно живём при капитализме. А что это такое ты знаешь? Откуда взялся этот самый капитализм?
— Ну как откуда… — нерешительно начал, было, Сю Фэн, но Хейсайо перебил его: