Через неделю после побега Коннора к Ардженту заявляется гость — ранним утром, как раз перед уходом на работу.
— Добрый день, — здоровается мужчина. Голос у него немного надтреснутый, а улыбка подозрительно широка. — Могу ли я поговорить с Арджентом Скиннером?
— Зависит от того, кто спрашивает.
Чем чёрт не шутит — а вдруг это агент ФБР, пришёл связать вместе разрозненные концы? Как бы его, Арджента, часом не арестовали! Хотя чёрт с ними, пусть арестовывают.
— Можно войти?
Визитёр делает маленький шаг вперёд, и теперь Арджент замечает кое-что, чего раньше в слабом свете утра не видел: правая половина лица у незнакомца воспалена и покрыта шелушащимися волдырями.
— Что у вас с лицом? — бесцеремонно брякает Арджент.
— Я мог бы задать вам тот же вопрос, — отвечает гость.
— На грабли напоролся, — объясняет Арджент.
— На солнце обгорел, — в тон отвечает незнакомец. Хотя Ардженту кажется, что это больше похоже на радиационный ожог. Чтобы так обгореть, надо пролежать на солнцепёке много часов.
— Вы бы помазали его чем-нибудь, что ли, — говорит Арджент, даже не пытаясь скрыть своё отвращение.
— Как только так сразу. — Мужчина делает ещё один шаг вперёд. — Ну что, могу я войти? Мне нужно кое-что с вами обсудить. Интересное и выгодное нам обоим.
Арджент не такой дурак чтобы пустить в дом чужака, особенно с такой-то рожей, когда на улице едва-едва рассвело. Он загораживает собой вход — чтобы проникнуть в дом, незнакомцу придётся смести его, Арджента, с ног.
— Мы можем поговорить и здесь, на пороге, — говорит он.
— Очень хорошо. — Пришелец снова растягивает губы, но его улыбка словно прикрывает собой молчаливое проклятье. Именно так улыбается сам Арджент, когда сидит на экспресс-кассе, а покупатели превышают лимит покупок. Он улыбается, а сам втихаря вытирает измазанный собственными соплями палец об их яблоки.
— Дело такое. Я видел твой с Коннором Ласситером снимок, который ты выложил в Сети.
Арджент досадливо вздыхает.
— Это фальшивка. Я ж уже сказал в полиции!
Он отступает, собираясь захлопнуть дверь, но незнакомец, не теряя ни секунды, просовывает ногу между створкой и косяком.
— Власти, возможно, и повелись на твою байку, потому что хотят верить, будто Ласситер мёртв. Но мне-то лучше знать!
Арджент растерян. Что делать? Одна его половина не против удрать отсюда, другой любопытно, что этому типу надо.
— Ну и? — насторожённо спрашивает он.
— Так же, как и ты, я поймал его, но он скользкий гад, сумел вывернуться. И так же, как и ты, я хочу, чтобы он заплатил за всё, что сделал.
— Ну и? — В душе Арджента загорается крохотная искорка надежды. Может, всё-таки в его жизни будет нечто большее, чем нудное сидение за кассой в этом унылом захолустье.
— Могу я теперь войти?
Арджент отступает и впускает чужака. Тот аккуратно закрывает за собой дверь и осматривается. Увиденное явно не производит на него приятного впечатления.
— Значит, он и тебе морду попортил? — спрашивает Арджент.
Мужчина обжигает его взглядом, но чуть погодя смягчается.
— Не напрямую. Это работа его подельника. Бросил меня, накачанного транком, валяться на обочине, а утром взошло аризонское солнышко и принялось меня поджаривать. Представляешь, каково мне было, когда я проснулся?
— Значит, ты не врал, — констатирует Арджент. — Ты действительно обгорел на солнце.
— Я честный человек, — говорит Нельсон. — И меня оставили в дураках точно так же, как и тебя. И так же, как и ты, я хочу поквитаться. Поэтому ты поможешь мне найти Коннора и его дружка.
— И мою сестру, — добавляет Арджент. — Она сбежала с Коннором.
Мысль о том, чтобы отправиться на поиски Коннора и Грейс, приходила Ардженту в голову и раньше, но серьёзно он над этим не задумывался. В одиночку на такое дело решиться трудно. Но теперь он не один. В этот момент до Арджента доходит, что за профессия у его гостя.
— Так ты это... орган-пират, что ли?
Снова та же широченная улыбка.
— Лучший из них! — Нельсон приподнимает воображаемую шляпу: — Джаспер Т. Нельсон, к вашим услугам.
Арджент наслышан, что орган-пираты — они как ковбои в старые времена. Словно охотники за призами, они играют по собственным правилам, ловят беглых расплётов за вознаграждение от государства или, что ещё лучше, продают свою добычу за хорошие бабки на чёрном рынке. А что, думает Арджент, такая жизнь на грани закона, пожалуй, по нему! Он примеряет к себе эту идею, будто новенькие джинсы. «Арджент Скиннер, орган-пират». Хм...
— Проблема в том, что ты по уши в неприятностях, сынок, — сообщает ему Нельсон. — Ты просто пока что этого не знаешь. Полагаешь, что власти про тебя забыли; но завтра, или послезавтра, или через три дня какая-нибудь лабораторная крыса проведёт анализ твоей фотки и обнаружит, что она всё-таки подлинная.
Арджент пытает проглотить комок, но горло вдруг пересохло.
— Ну и что?
— А то, что тебя арестуют. И станут допрашивать. Дотошненько так. Тебе много чего предъявят: тут и препятствие отправлению правосудия, и укрывательство преступника, и, может, даже заговор с целью проведения терактов. И загремишь ты далеко и надолго. Может, даже угодишь под расплетение, если этот новый закон о фунте тюремного мяса будет принят.
Арджент чувствует, как кровь отливает от его израненного лица. Надо бы присесть, но кто знает — а вдруг у него не достанет сил опять подняться? Поэтому он лишь напрягает колени и чуть покачивается на ногах, которые, по его ощущению, словно парят в воздухе на солидном расстоянии от пола.
И всё из-за Коннора Ласситера!
— Уверен — если они начнут тебя допрашивать, ты выложишь им всё, что услышал от Коннора. Но я бы предпочёл, чтобы ты выложил это мне, а не им. А тебе уж наверняка есть, о чём порассказать, не так ли?
Арджент шерстит свои мозги в поисках каких-нибудь полезных сведений, услышанных от Коннора, но ничего не находит. Однако такой ответ, само собой, разочарует орган-пирата.
— Ну-у, он мне, конечно, кое-что говорил... — тянет Арджент. И добавляет более уверенно: — Да. Он мне много чего говорил. Может, даже достаточно, чтобы догадаться, куда он направился.
Нельсон мягко смеётся.
— А ведь ты врёшь! — Он похлопывает Арджента по здоровой щеке. — Но это ничего. Уверен, ты знаешь кое-что такое, о чём и сам не подозреваешь. К тому же, мне необходим партнёр. Кто-нибудь, для кого поимка Коннора Ласситера — дело сугубо личное. Только на такого человека я могу положиться. Конечно, я бы предпочёл кого-нибудь с более высокой ступени эволюционной лестницы, но на безрыбье...
— Я не глупец, — возражает Арджент, в качестве доказательства своего умственного развития переходя на «высокий штиль». — Просто Фортуна от меня отвернулась.
— Ну что ж, сегодня, похоже, она снова повернулась к тебе.
«Может, и так, — думает Арджент. — Кто знает, а вдруг это партнёрство предопределено судьбой». У Нельсона изуродована правая сторона лица, а у Арджента — левая. Оба они носят отметины Беглеца из Акрона. Значит, из них получится отличная команда.
Нельсон смотрит в окно, словно удостоверяясь, что берег чист.
— Вот что тебе надо сделать, Арджент. Набьёшь рюкзак только самыми необходимыми вещами, на это тебе отводится пять минут, не больше. А потом пойдёшь со мной, и мы очистим землю от Беглеца из Акрона. Что скажешь?
Арджент криво улыбается той стороной лица, которая ещё способна на это.
— Йо-хо-хо! — говорит он. — Пиратская жизнь — это по мне.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
УПАВШИЕ С НЕБА
Документально подтверждённые случаи, когда клеточная память перешла к пациентам вместе с пересаженным сердцем:
СЛУЧАЙ 1. Испаноговорящий вегетарианец получает сердце англоговорящего и начинает употреблять английские слова, которых не было в его лексиконе, но которыми часто пользовался донор. У реципиента также появляется неодолимое желание есть мясо и другую животную пищу, которому он в конце концов уступает. Донор был мясоедом.