Высокий худой мужчина, в распахнутой до середины груди клетчатой рубашке, со страстью целовал полную девушку. Ее длинные густые волосы водопадом растекались по огромной груди. Рука мужчины скользила по внутренней стороне ее бедра, медленно поднимая за собой цветастое платье. Девушка игриво оттолкнула мужчину. Их голоса были слышны даже через толстое стекло
- Сережка, перестань, чего ты!
Сережа и не думал останавливаться. Его глаза горели похотью, он медленно приближался к ней, расстегивая рубашку дальше. Он не сказал, а скорее утробно прорычал:
- Хочу тебя!
- Давай хоть чаю попьем!
Сережа бросился на нее, припав к ее шее. Девушка издала громкий сладострастный вздох. Но когда мужские руки вновь нетерпеливо полезли под ее платье, она уже серьезнее сказала:
- Сереж… ну хоть чаю…
Он отстранился, резким движением руки поправил свою черную шевелюру.
- Чаю… Давай тогда такого чаю! – Сережа стукнул о стол бутылкой с мутноватой жидкостью. – Что стоишь, накрывай!
Он по-хозяйски сел во главе, широко расставив ноги, пока девушка бегала вокруг, накрывая нехитрый стол. Когда она пробегала мимо, он звонко шлепнул ее по заднице.
Геля перевела взгляд на своих товарищей по подглядыванию. На лицах мальчишек, несмотря на тусклый свет, прекрасно считывалась злость, но еще и разочарование, видимо, что пара так и не дошла до дела.
Мужчина и девушка сидели за столом. Девушка, положив подбородок на сведенные вместе руки, с обожанием смотрела, как Сережа выпил полный стакан самогона и тут же налил себе новый. Она тихонько заговорила:
- Сереженька, а когда у нас уже будет нормально, по-человечески? Когда не будем прятаться, тайком?
- Хватит! Я сказал тебе, что решаю вопрос, значит решаю! – он зло схватился за стакан и резко опрокинул его в себя. – Объяснял же уже тысячу раз. Не люблю я ее, уйду, но не так это просто. Время мне нужно. Если не нравится тебе что-то, могу вообще не приходить!
- Нет, что ты, что ты! Прости, прости меня дуру! Я тебе верю!
Она схватила его за руку, пыталась поймать его взгляд молящими глазами. Вдруг лицо ее стало меняться. Оно исказилось от гримасы боли, рот открылся в немом крике, рука, державшая мужчину, сжалась, побелев.
- Ты чего… Ай!
Он рефлекторно выдернул руку из захвата, стаканы, бутылки, тарелки полетели на пол, вместе с девушкой, опрокинувшейся со стула. Она неестественно изогнулась, и изнутри нее, начинаясь тихо, разрастаясь, заполняя собой всю комнату извергся ужасающий вопль.
- ААААААААА!
Она кричала, и от ее криков звенело окно. Геля не увидела, но почувствовала, как вздрогнули мальчишеские спины перед ней.
- Нина, Нина, ты чего?! – Сережа испуганно кинулся к ней, пытаясь поднять ее с пола. Но Нина вновь изогнулась в ужасающей судороге и случайно оттолкнула его. Она схватилась за стол, силясь подняться сама, пошатнулась и оказалась прямо у окна. Теперь Геля могла разглядеть ее глаза. Расширенные от боли зрачки заслонили радужку, белки покрылись красными разводами, будто в них одновременно лопнули все сосуды. По ее побледневшему лбу струями тек пот.
- ААААААААА!
Нина продолжала истошно кричать, и от этого крика холодная испарина пробегала по спине. Он пронзал насквозь, ледяной хваткой обжимая сердце. Затем девушка стала сдавленно хрипеть, ее грудь часто поднималась, силясь вдохнуть воздух.
Вдруг из ее рта вырвалась темная струя, заливая ее платье, разливаясь черным пятном по полу. Геля заметила красные размазанные потеки на подбородке и щеках девушки и поняла: ее тошнило кровью.
- Нина, что с тобой?! – Сережа попытался схватить ее сзади, но она вновь упала на пол, извергая из себя непрекращающийся темно-красный поток.
Крупное тело девушки билось в конвульсиях на полу в собственной крови, ее рот открывался и закрывался, как у выброшенной на берег рыбы. Она издавала мерзкие хлюпающие звуки, надувая красные пузыри между иссушенными губами, не в силах вдохнуть воздух. А потом все прекратилось.
- Ниночка, Нина… – мужчина попытался подойти к ней, но резко отпрыгнул от разливающейся лужи крови. Он с ужасом смотрел на нее, силясь произнести хотя бы что-то. Затем он бросился к двери и выскочил из дома.
Геля посмотрела на ребят, но они настолько приблизились к холодному стеклу, что она не могла разглядеть выражения их лиц. Вдруг один дернул другого за рукав, и они стремительно исчезли в высокой траве. Геля снова заглянула внутрь дома, на мертвенно-бледное, измазанное кровью лицо, с тонкой красной струйкой, сбегавшей из широко раскрытого рта, в остекленевшие, ничего не выражающие глаза. Затем Геле показалось, что что-то утягивает ее, уволакивает от деревянной стены и светящегося окна, оставляя густые заросли позади, пока она совсем не погрузилась во тьму.