- Нет, нет, Господи прости!
Геля задрожала от страха. Сердце бешено колотилось, отдаваясь горячим стуком в висках. Что происходит? Чей это голос? Она осторожно придвинулась к тонкой щели приоткрытой двери, заглянула внутрь.
Мать в белой ночнушке беспокойно металась на кровати. Она беспорядочно шевелила руками и ногами, словно безуспешно пыталась встать, но сверху ее прижимало что-то невидимое, вдавливая в откинутое одеяло, в смятые простыни. Но не беспомощно двигающаяся мать приковала взгляд Гели, заставив сердце бешено забиться, сковывая тело ужасом.
Над Марией свесилась огромная фигура, с грязными седыми волосами, раскинутыми по плечам. Под бледной тонкой кожей, покрытой струпьями, отчетливо просматривались мышцы, при каждом движении они шевелились, как мелкие насекомые, облепившие тонкие кости. Под резко выпирающими ребрами, будто облепленными белым воском, мертвенно темнела впадина живота. Тощие ноги неестественно изгибались, позволяя существу уместиться в комнате. Отвратительный сладковатый запах гнили исходил из каждой его поры, заполняя все вокруг, вытесняя воздух, забиваясь в нос, проползая через глотку в легкие. Существо протягивало к кровати свою длинную руку с кистью, покрытой сморщенной с темными пятнами кожей, вытянутыми суставчатыми пальцами с желтыми заскорузлыми когтями. Они тянулись медленно, но неотвратимо, приближаясь к распластавшейся матери.
Удушающий спертый воздух, в комнате разрезал пронзительный крик. Через мгновение Геля поняла: это она кричит. Существо тоже услышало ее, огромная голова стала поворачиваться в ее сторону неторопливо, словно в замедленной съемке, с омерзительным хрустом шейных позвонков. Геля была не в силах оторвать взгляд от грязных клочков волос, она не могла даже закрыть глаза. Больше всего на свете Геля сейчас боялась встретиться взглядом с этим существом, она знала, чувствовала, что это будет конец, что это необратимая катастрофа, но отвернуться у нее не было сил. И в тот момент, когда лицо или то, что было вместо него, почти повернулось к ней, комната завертелась в бешенном танце и ускользнула во тьму.
День второй
Геля резко поднялась, испуганно оглядываясь вокруг. Какое-то время ей понадобилось, чтобы осознать: она в своей комнате, в своей кровати, на взбитой, промокшей от пота простыни… Это был сон, всего лишь ужасный сон. Невероятно реалистичный, кошмарный, но просто сон. Она тяжело выдохнула и обняла колени. Смерть папы, возвращение домой, ругань с мамой, воспоминания – конечно, это повлияло, не могло не повлиять. И, конечно, то, о чем она изо всех сил старалась не думать, но оно, тем не менее, довлело над ней и не могло не выбиться наружу хотя бы в виде сна. Мысли о будущем.
Умывшись холодной водой, она принялась по-хозяйски готовить себе завтрак на кухне. Она могла бы делать все это с закрытыми глазами: в духовке стоят сковородки, подсолнечное масло в нижнем правом ящике, сверху, среди баночек со множеством специй, спряталась коробка с чайными пакетиками. У каждой вещи было свое место, и за долгие годы ее отсутствия, каждая вещь бережно возвращалась туда, где ей следовало быть. Возможно, это именно то, что происходило сейчас с Гелей: она чьей-то невидимой рукой была возвращена на свое место.
Дом наполнили ароматные запахи. Матери не было. Наверное, занималась хозяйством, а может отправилась на почту или придумала себе еще какое-то дело, чтобы не находиться с дочерью в одном доме. Геля не сильно была опечалена этим, за обе щеки уплетая обжаренную вчерашнюю картошку, залитую яйцом. Аппетит, на удивление, у нее был отличный, и в целом она испытывала странный душевный подъем, даже слегка похожий на лихорадку. Еще более странным это состояние казалось, учитывая какое место она планировала посетить.
За завтраком Геля проверила почту на телефоне. То, что она и ожидала увидеть: десятки рабочих емейлов. Взвесив внутри плюсы и минусы желания немедленно выкинуть телефон в мусорку, она позвонила коллеге, ответила на все возникшее вопросы, выдала ценные указания.
- Ты же вернешься уже в понедельник, правильно?
- Конечно, куда я денусь.
На улице Геля не без удовольствия вдохнула свежий воздух. По небольшой пешеходной тропинке, отделенной от дороги раскидистыми тополями, мимо знакомых заборчиков и зеленых островков травы, она отправилась в путь. Дорога к кладбищу проходила через всю деревню, и Геля с интересом изучала, как изменилась жизнь вокруг. Вот дом тех самых Кирилловых, о которых вчера рассказывала мама. Сорняки выросли выше забора, за ними выглядывает покосившийся, с виду нежилой домик. «Соседка лежачая, ухаживать некому», – в голове Гели звучали слова матери. Неужели и Марию ждет такая же судьба?