— Нам бы хотелось получить запись фактов. Мы желаем сами попытаться проанализировать место возможного назначения. И ещё нам нужна более подробная информация о содержании проекта, который вы называете «Операция Морган».
— Очень хорошо. Но для этого я, если позволите, согласую свои действия с коммандором Мондрайном. Мой отчёт сейчас же отошлют вам, и я, конечно, буду готов ответить на все возникшие у вас вопросы.
Лютер Брейчис отступил назад, уступив место в центре светового круга Эсро Мондрайну.
Его коллега заканчивал изучать взглядом Послов. Не было никакой возможности выделить хоть одну составляющую Лудильщика, но Энджел и Пайп-Рилла оба имели неизменяющуюся структуру. Возможно, он встречал кого-то из них раньше, в их родных мирах. В любом случае он знал, что после вступления Дугала Мак-Дугала ему придётся описывать истинное положение вещей, если он надеется на какое-нибудь сочувствие со стороны чужеземных послов.
— Меня зовут Эсро Мондрайн. Я — начальник Пограничной Службы безопасности. Вверенная мне территория начинается на расстоянии половины светового года от Солнца, где она примыкает к районам, контролируемым коммандором Брейчисом. Территория тянется до периферии и включает в себя Периметр. Между нами, коммандором Брейчисом и мной, разделена ответственность за безопасность человеческого рода. Несмотря на это, «Операция Морган» была моей инициативой, и её провал на моей совести, вины коммандора Брейчиса в этом нет. Раньше я работал с каждой из ваших местных контрольных групп и посещал ваши родные системы. Всем нам повезло, что мы живём в устойчивом цивилизованном районе, где таится не так много неизведанных опасностей. Но за Периметром, в пятидесяти и более световых годах от Солнца, гарантировать безопасность трудно.
Внизу, в несколько погружённом в пол портике раздалось странное ворчание. Это был Дугал Мак-Дугал, прочищающий горло. Он не говорил, да ему это и не нужно было. Мондрайн понял значение этого покашливания. «Поторопись с этим, парень. Послы не для того вышли на связь с середины расстояния между Солнцем и Периметром, чтобы выслушивать от тебя эти прописные истины».
Но всё же они услышали, хотел этого Мак-Дугал или нет. Эсро Мондрайн поспешил продолжить:
— За Периметром расстояния огромные. Но наши ресурсы недостаточны для того, чтобы исследовать происходящее там, а возникающие в связи с этим сомнения — слишком велики. Несколько лет назад я понял, что мы разбрасываемся территорией. Периметр постоянно увеличивается, но наши возможности не росли вместе с ним. Нам пришлось создать новый тип исследовательской аппаратуры, тип, который мог функционировать с минимальной поддержкой основных баз, и который был выносливее и гибче, чем что-либо из того, что мы можем создать с неорганическим мозгом. Я как раз ломал себе голову над этой задачей и рассматривал альтернативы (ни одна из них не была удовлетворительной), когда мне сделала предложение учёный Ливия Морган. Она предложила интригующий проект. Она утверждала возможность и могла разработать формы симбионтов, объединяющих органические и неорганические компоненты. Под конец нашей первой встречи я был убеждён, что проводимые ею работы могут быть как раз тем, что нам нужно.
Мондрайн кивнул в сторону одной из находившихся перед ним фигур.
— Я также знал по меньшей мере один пример, достаточный для того, чтобы доказать, что такая смесь органических структур с неорганическими не невозможна.
Энджел подтвердил сказанное взмахом сине-зелёных ветвей. Он и был симбиотической формой жизни, обнаруженной за полтора столетия до того, как волнообразно расширяющийся фронт Периметра достиг звезды Капелла и планет вокруг неё. Видимой частью Энджела была Чессел-Роуз, медлительная, бездумная масса исключительно растительной природы. Защищённый в луковицеобразной центральной части, в ней жил чувствительный кристаллический Сингер, доверяющий Чассел-Роуз роль места обитания, перемещение и контакт с окружающим миром.
— Подражание — это самая искренняя форма лести, — произнёс компьютеризированный голос Энджела.
Мондрайн пристально посмотрел на мягко трепещущие крылья. У Энджела была та непонятная привычка употреблять человеческие клише и поговорки по каждому удобному и не очень случаю. Никто и никогда толком не знал, означало ли это ошибочное представление симбионта о расовой вежливости или являлось каким-то развязным чувством юмора.