Напряженность тем не менее присутствовала. Нелегальная эмиграция, девальвация песо, а также выход Мексики из экономического союза американских государств способствовали росту недоверия между двумя странами. Тот факт, что лидеры Америки и Мексики на людях улыбались и пожимали друг другу руки, еще ни о чем не говорил. В век компьютеров и электроники политикой движет общественное мнение, а отнюдь не воля руководителей.
Пока Смит размышлял над всем этим, на экране появилось еще одно сообщение:
"ВОССТАНИЕ В ЧЬЯПАСЕ.
МЕХИКО, МЕКСИКА, АСС. ПРЕСС
Подкоманданте Верапас, лидер инсургентов Фронта национального освобождения имени Бенито Хуареса, час назад заявил, что жестокое землетрясение, обрушившееся на столицу, есть знак богов, которые отвернулись от реакционного правительства Мексики. Верапас также заявил, что пришло время перенести тяжесть междоусобной борьбы в столицу государства. Этот человек, истинное имя и происхождение которого неизвестны, призывает всех неравнодушных к судьбе отечества влиться в ряды народных бойцов и выступить против федеральной армии Мексики".
Последнее сообщение разрешило все сомнения Харолда В. Смита. «Амтрак» мог и подождать.
Римо с Чиуном, впрочем, не останутся без дела – они поедут в Мексику.
Подкоманданте Верапас встал на тропу войны, дабы ниспровергнуть законное правительство, а это уже головная боль не одной только Мексики! Революция у южных границ США представляет непосредственную угрозу для американского народа.
Харолд В. Смит решительно взялся за трубку синего телефона.
Глава 7
Когда зазвонил телефон, Римо наблюдал, как Чиун чистит рыбу.
– Я возьму, – сказал он, срываясь со стула.
Бамбуковым стульям и такого же рода мебели здесь стоять не возбранялось, но в основном мастера Синанджу обедали, сидя на татами.
– Не подходи! – бросил учитель.
– А вдруг это Смит?
– А если царь, бей или эмир? Сомнительно как-то. И вообще нам пора обедать. Если Император Смит желает со мной побеседовать, пусть звонит в удобное для меня время.
– А ты не думаешь, что звонить могут мне?
– Смит звонит тебе только затем, чтобы выяснить, где я.
– Не всегда.
– Посмотри лучше, как надо готовить рыбу.
Римо вздохнул. Он вернулся на место и сел, задумчиво подперев подбородок. Непонятно, почему Чиун так уперся?
– Взгляни-ка на специи. Ну, что скажешь?
– Щука получилась бы великолепно, – сказал ученик.
– Для щук сейчас не сезон.
– Понятно теперь, почему мне так хочется щуку.
Учитель недовольно поморщился.
Между тем телефон не умолкал.
– Наверняка Смит, – заключил Римо. – Никто другой не стал бы отсчитывать ровно двадцать шесть звонков.
– Он повесит трубку, когда раздастся сорок второй.
– Да, повесит. И начнет все сначала, решив, что не туда попал.
– Он упрям, а мы – терпеливы. Ладно, вернемся к нашим баранам. Смотри, как правильно готовить филе.
Чиун держал за хвост морского петуха. Рыбина, открыв рот, остекленевшими глазами смотрела на Римо. Тот, впрочем, привык, что учитель частенько обрабатывает рыбу с головой.
– Морского петуха лучше всего жарить, – наставлял кореец. – Значит, этого великолепного представителя морской фауны прежде всего надо нарезать на кусочки.
– Ты что больше любишь, грудку или крылышко?
– И нечего издеваться! Я тебе не китаец. На китайцев я плевать хотел.
– Да, соседи уже поговаривают об этом, – сухо заметил Римо.
Глаза мастера Синанджу угрожающе сузились. Он весь надулся и сжал кулаки. Потом зачем-то продемонстрировал ногти цвета слоновой кости и, сложив кисть наподобие когтистой орлиной лапы, нанес молниеносный удар по тушке морского петуха. Словно по волшебству на газету, аккуратно расстеленную на столе в гигиенических целях, посыпалась серебряная чешуя.
Следующим ударом он отсек рыбе голову. Ловко подброшенная в воздух, рыба, казалось, ожила и трепыхнула хвостом, но Чиун только того и ждал. Еще одно молниеносное движение – и отделился хвост, а за ним плавники. Причем так быстро, что казалось, будто рыба сама избавляется от бесполезных в ее нынешнем положении частей своего тела. Главное – мастер Синанджу орудовал только острым как бритва и слегка загнутым внутрь ногтем указательного пальца.
– Надеюсь, ты предварительно вымыл руки? – с иронией осведомился Римо, поскольку телефон наконец замолчал.
Учитель не ответил. Телефон же снова ожил и огласил дом прерывистой пронзительной трелью. Римо меланхолично поменял опорную руку и мечтательно зевнул.
Чиун в мгновение ока завершил разделку морского петуха и предъявил ученику две миски – в одной лежали аккуратно нарезанные кусочки филе, в другой – кожица, хвост, голова и внутренности.
– Почему не аплодируешь? – спросил кореец.
– Сомневался, а того ли ты ждешь.
– Что ж, гений в похвалах не нуждается.
– Отлично, значит, я все сделал правильно.
– Посредственность часто скрывается под личиной искренности.
– По-моему, филе получилось то, что надо!
– Не о том речь. Ты что думаешь, я просто так демонстрировал тебе древнейшее корейское искусство разделывания рыбы?
– Ладно, сдаюсь. Итак, зачем ты демонстрировал мне древнейшее корейское искусство разделывания рыбы?
– Чтобы отвратить тебя от возможных ошибок в будущем.
– Это каких же?
– Сейчас я Верховный мастер Синанджу, а ты всего лишь ученик мастера.
– Угу.
– Ты продолжишь мой путь, наденешь мое кимоно, после того как я отбуду в мир иной или устранюсь от дел...
– Насчет кимоно еще надо подумать.
– Но такова традиция!
– Кимоно – штука восточная. Мне же придется действовать на Западе.
– Очень может быть, что в следующем веке по европейскому летосчислению тебе придется переметнуться на Восток. Например, если Запад поглотит океан.
– Этого не произойдет, папочка.
– В любом случае твоим действиям должны быть присущи грация, мастерство и стремление к совершенству. То есть все, чем щедро наделен твой учитель.
– Но если я достигну совершенства, то ничем не буду отличаться от тебя, – резонно заметил Римо.
– Ты не можешь быть столь же совершенным, поскольку только наполовину кореец. Тут и говорить не о чем. Конечно, если только ты не создашь собственную школу.
– Интересно, к чему ты клонишь?
Чиун назидательно поднял указательный палец, не забыв предварительно полюбоваться своим длинным и острым ногтем.
– Взгляни – вот самое надежное оружие мастера Синанджу Ну разве не изящно? Разве не совершенно? Никакой снаряд из металла, кости или дерева не сравнится с ним в смертоносной силе. Дом Синанджу отмечает специальный праздник – День Ножей Вечности, поскольку даже сломанный ноготь отрастет вновь, чтобы внушать ужас и почтение врагам Дома.
– Прежде всего он внушает ужас мне.
– А теперь посмотри на свои жалкие ногти.
Римо опустил глаза. Его ногти были коротко подстрижены по западному образцу, впрочем, ноготь указательного пальца правой руки казался длиннее прочих. На первый взгляд ничего особенного, и тем не менее специальная диета Дома Синанджу постоянные упражнения и отработка особой техники единоборства способствовали появлению на нем очень твердой и острой режущей кромки, способной рассечь даже кожу носорога.
– По мне, так все великолепно.
– В глазах же мастера Синанджу твои ногти выглядят убогими и бесформенными. Если бы мои предки, которые, в свою очередь, являются и твоими...
– Полупредками, – перебил его Римо.
– Если бы наши предки видели, с какой легкостью ты кромсаешь свои божественные Ножи Вечности, словно это какие-то лимонные корки, они бы посыпали головы пеплом и разорвали на себе кимоно.
– Я встретил в Войде кое-кого из старикашек. Никто и словом не обмолвился о моих ногтях.