- Эй, ты, харя, — крикнул Курт, — знаешь, кто я?
Директор внимательно посмотрел на него, а потом улыбнулся и презрительно ответил:
- Как не знать? Отлично знаю. Ты тот самый Курт Шерф, которого в свое время выгнали из школы…
Что было дальше, директор уже не помнил. Курт ударил его чем-то тяжелым по голове и затем жестоко избил.
Через два года, после поджога рейхстага, перед Куртом Шерфом открылись новые перспективы. Гитлеровцы вербовали кадры в школу по подготовке шпионов. В бюро национал-социалистской партии один гаулейтер обратил внимание на Курта и смерил его взглядом с головы до ног.
- Слушай, Шерф, ты еврей? — спросил гаулейтер.
- Нет, господин гаулейтер, — побледнел Курт. — Я ариец… немец…
- Очень хорошо, — неопределенно ответил фашист.
После этого Курт немедленно был отправлен в специальную шпионскую школу. Там он стал изучать еврейский язык, религиозные обычаи евреев.
В 1938 году, через месяц после окончания шпионской школы, Курт Шерф был вызван к Конраду — начальнику одного из разведотделов. Их беседа продолжалась более трех часов.
Прошло два дня после разговора с Конрадом, и Курт, получивший тайную кличку «Ариец», был арестован. Арест проводился демонстративно, с побоями. Заключенные концлагеря, преимущественно евреи, сначала отнеслись к новому арестованному настороженно, но, видя его набожность и скромность, стали ему сочувствовать.
- Ты один из немногих теперешних молодых людей, которые знают талмуд, — с восхищением говорили ему старики.
- Такой молодой и пропадает здесь, — говорили другие. — Надо помочь ему бежать.
И вот в одну из темных ночей Курт бежал вместе с молодым евреем. Все прошло отлично. Неподалеку от швейцарской границы Курт покончил со своим напарником: ночью, когда они заку сывали, он незаметно бросил в котелок с чаем таблетку цианистого калия.
Из Швейцарии «Ариец» довольно легко до брался до Америки и обосновался в Нью-Йорке, недалеко от самой большой синагоги. Там он быстро сошелся со многими евреями-эмигрантами. Ему сочувствовали, приглашали то в одну, то в другую семью, а Шерф много рассказывал об ужасах концлагерей, сопровождая свои слова отрывками из талмуда.
Курт понравился крупному промышленнику-еврею, и тот предложил ему место в одном из бюро своего предприятия. «Ариец» благодарил бога, который словно помогал ему служить Третьему Рейху..
Он был уже уверен в успешном выполнении своего задания, как вдруг произошел случай, который перепутал его карты и окончательно бросил Курта Шерфа, «Арийца», а ныне Леона Гершковича в болото международного шпионажа.
Как-то вечером Курт возвращался после встречи с Гейном — одним из агентов, имевшим связь с Берлином. На тихой улице его догнал автомобиль, из которого вышли двое незнакомцев. Они недвусмысленно предложили ему проехаться с ними.
В тот же вечер Курт познакомился с одним из заместителей Гувера — начальника американского Федерального бюро расследований. Заместитель принял Курта хорошо и рассказал ему все, что слышал о нем во Франкфурте-на-Майне, а также о том, что ФБР известно, зачем послан в Америку немецкий агент Курт Шерф. Ошеломленному «Арийцу» был предложен выбор: сделаться агентом американской разведки или сесть на электрический стул.
Рассудив, что он еще слишком молод, чтобы садиться на электрический стул, Курт спросил, что от него требуется.
- Очень немногое, — ответил американец. — Мы просим вас с сегодняшнего дня передавать своему начальству ту информацию, которую будем давать вам мы. Согласны?
Курт кивнул.
Через несколько дней он уже передавал в Германию своему шефу господину Конраду информацию, доставляемую ему ФБР.
В конце 1943 года Берлин приказал «Арийцу» срочно вернуться в Германию. Озадаченный Курт сообщил об этом в ФБР. Оттуда ответили согласием на выезд, но предупредили: «Где бы вы ни находились, мы найдем вас, если будет нужно».
В Берлине после короткого отдыха Шерф был вызван к Конраду. Тот поблагодарил его за хорошую работу, повесил на грудь шпиона Железный крест и рассказал ему о новом задании.
Через некоторое время, весной 1944 года, Курт Шерф открыл в Бухаресте мастерскую по ремонту авторучек с надписью на вывеске
Леон Гершкович.
* * *Манека был утомлен и зол после ночи, проведенной на скамье в зале ожидания Северного вокзала. Утром он снова пришел на улицу Бэрэцией. На этот раз ему повезло: мастерская была открыта. Склонившись над работой, за грязной занавеской сидел мужчина в черной тюбетейке. Манека почувствовал, что его сердце забилось сильнее и тревожнее. Да, это, по-видимому, Леон Гершкович.
- Добрый день, — осторожно произнес Манека с порога, окидывая зорким взглядом помещение мастерской. Кроме хозяина, в ней никого не было.
- Добрый день. Чем могу служить? — отозвался хозяин, не отрываясь от работы.
- Мне нужен колпачок вот к этой авторучке… Он не найдется у вас?
- Что вы, не найдется! У меня все есть, — вскочил хозяин, — моя мастерская…
Манека положил на столик синюю авторучку без колпачка и добавил:
- Что вы скажете об этом пере?
На лице Гершковича появилась услужливая улыбка. Он взял перо и внимательно осмотрел его.
- Хорошее перо, — произнес он, а потом, словно забыв о посетителе, начал рыться в каком-то ящике. Наконец, он обернулся.
- Я нашел, что вам нужно. — И Гершкович протянул Манека колпачок. Тот внимательно осмотрел его, а потом приставил к головке своей авторучки и легко завинтил. «Все в порядке, — подумал Манека, — это „Ариец“.»
- Я от «Сюзанны», — произнес Мирча.
- Если бы ты знал, как давно я тебя жду, — быстро проговорил Гершкович, вскидывая очки.
- Где мы можем свободно поговорить?
- Сейчас десять часов, — сказал «Ариец». — В одиннадцать уходит поезд на озеро Снагов. Выезжай с ним. Вечером не возвращайся в Бухарест, а разыщи дом отдыха «Сэнэтатя» и спроси администратора — маленького человека с бородавкой ка носу. Скажи ему, что тебя послал я, Гершкович. Он тебя приютит, а в полночь мы встретимся и поговорим.
Манека хотел было что-то спросить, но «Ариец» властным тоном остановил его:
- В полночь…
В двенадцать ночи
«Ариец» привык к дисциплине и пунктуальности — с посланцем «Сюзанны» он встретился ровно в полночь. С интересом рассматривая сидевшего перед ним человека, Манека с удивлением обнаружил, что в облике «Арийца» нет ничего, связанного с профессией бедного еврея-ремесленника. Перед ним был человек с отличной выправкой прусского офицера, и только лицо резко контрастировало с военным обликом «Арийца».
В свою очередь и Курт Шерф внимательно изучал Манека. Он всегда считал, что понимает людей и разбирается в них. Сильная нижняя челюсть Мирчи была признаком смелости и настойчивости, и эта внешняя деталь сразу определила то доверие, которым «Ариец» проникся к посланцу «Сюзанны».
Курт первым прервал молчание.
- Я попрошу рассказать о моей стране. В каких городах вы были? — спросил он по-немецки.
Манека по-немецки же отвечал, что был в Мюнхене, Нюрнберге, Франкфурте-на-Майне. Примерно с полчаса рассказывал он своему новому шефу о жизни в Западной Германии, о парадах и смотрах войск возрождаемого вермахта.
Слушая его, Курт встал и отошел к окну. Манека решил, что «Арийцу» наскучил его рассказ, поэтому поспешил закончить и заявил, что готов выслушать указания.