Когда уже выплевываю сгусток крови, и думаю, что это конец, я глубоко заблуждаюсь. Резкий удар по лицу заставляет прийти в себя. Я озираюсь по сторонам, с ужасом осознав, что мы до сих пор находимся возле могил. Паника заполняет каждую частичку тела, когда я наблюдаю за двумя парнями, которые направляются в сторону памятника. Один посмотрел в мою сторону и оголил свои страшные зубы.
- Отойди оттуда, понял? – старался крикнуть я, но наружу вылезали одни сплошные бульканья со вкусом крови.
Они принялись рыть землю...
Мне кажется, что я перестал дышать. Я истерически стал вспоминать молитвы и спонтанно стал произносить все подряд, чтобы избежать того, что они собираются делать. Они раскапывали покойное место Джулии, и боюсь представить, что они планировали с ней сделать.
- Пожалуйста! – кричал я в истерике. – Хоть убейте меня, но не трогайте ее! Прошу!
Они смеялись. Так громко, что закладывало уши. Сердце сжалось в груди, заставив сделать глубокий вдох. Я опустился на колени, но меня опять подняли.
Они дошли до гроба и вскрыли его...
О, нет. Я никогда не стану похожим на них
❍ Глава 4
Пустота. Она повсюду.
Шаркающая подошва моей обуви иногда привлекает внимание одиноких людишек, которые встречаются по пути. Их взгляд такой же запуганный и потерянный, как и мой. Они постоянно оборачиваются, плотнее кутаясь в свои дырявые лохмотья. Женщины трусцой пробегают по скверу, держась кучкой, крепко прижимая к груди мешки с чем-то важным для них. Обрывки из газет, пакеты и пыль умиротворенно путешествуют по воздуху, никому не нужные, одинокие.
И все такое серое, унылое. Ощущение, что сама природа отражает наше душевное состояние. Если и идем куда-то, то спокойно, не спеша, потому что не хочется делать лишнее движение. Потому что нет цели, нет той самой искры, которая всегда горела у людей в глазах. Нет желания, представления, что такое возможно. Нет мечты... мы просто забыли, что это такое. Даже сон потерял значение, ведь снятся только кошмары, наполненные придумками о Логове Неизвестности. Почему всем следует бояться этого места? Может они тоже, как и я, знают, какие люди бывают ублюдками?
Боже.
Сердце сжимается так сильно, что я прокусываю язык от больного скачка.
«Нет, нет, только не сейчас! Я же пытаюсь отвлечься! Не думай о произошедшем!»
Медленно качаю головой, сжимаю руки в кулаки...
— ХВАТИТ! – кричу я в пустоту, лишь пугая и ускоряя шаги прохожих.
Падаю лицом на холодную землю, чувствуя, как ее обитатели сразу заползают мне во все места. Они уже приняли меня за часть почвы, ведь думают, что я – мертв. Но это не так, несмотря на то, что я безумно хочу покинуть этот мир.
Я зол на саму вселенную. Просто не понимаю, что происходит, а, тем более что произошло. Нет, это не со мной. С кем угодно, но не со мной.
Не замечаю, как доползаю до жилья Роудов. Я даже не знаю, почему ноги сами приволокли меня в этом направлении. Почему мое тело считает это место собственным домом? Почему мой мозг полностью соглашается с ногами, а сердце жаждет, чтобы дверь открыла Беллатрис?
И я стучу в дверь, зная, что никого там не будет.
И я нахожу ключи в тайнике своей одежды.
И я вытираю рукавом слезы, смешанные с соплями, прежде чем повернуть ключ.
И я открываю эту гребаную дверь и ползу внутрь.
Резкие движения открывают только затянувшиеся раны. Кровь оставляет свой след на полу. Я чувствую этот тошнотворный запах запекшейся красной жидкости, который выворачивает кишки. Хочется блевать.
— Боже, бездомный, ты, что-ль?
И я слышу этот бархатный голос. Кажется, что он идёт откуда-то сверху, Я закрываю глаза, опустив голову на холодный кафельный пол. Сознание продолжает работать... уши слышат незаметный для других скрип половиц и приближающиеся шаги.
— Боже, Люк, кто же с тобой так...
Я даже не замечаю, что она впервые назвала меня по имени. Просто открываю глаза, как только слышу ее где-то поблизости.
В поле зрения попадают лишь ее ноги. Меня прорывает истерика, я издаю крик, больше похожий на рык, и цепляюсь руками за ее ноги, продолжая жалобно скулить.
Все. Меня не остановить.
— Господи, — шепчет она. — Успокойся, Люк, все хорошо. Черт, что за фигня происходит?
— Ден! Помоги мне, пожалуйста!
Девочка стоит с порванным плюшевым медвежонком в руках. Она смотрит вниз – на скорчившегося брата, который драит пол. Его вновь только что избили – она знает. Ден старается перенести всю злость и обиду в это грязное дело, направив все свои оставшиеся силы в эту тухлую облезлую половую тряпку.