Трис же ходила грустная, приходила пораньше, а порой вообще не выходила из дома. Ее брат тоже это заметил — больше расспрашивал ее, интересовался личной жизнью.
Но что-то мне подсказывало, что не одиночество сестры его беспокоило. Все крылось глубже, намного глубже...
Как-то раз я заметил, как она сидит на подоконнике, раскрыв окно и смотря куда-то вдаль.
Что она видит? Почему-то я был уверен, что точно не пустынную улицу с разбитыми старыми машинами и многоэтажками с заколоченными окнами.
Она обернулась - увидела меня и сразу повернула голову обратно.
— Раньше у меня было столько целей и мечт. Я могла взять листочек бумаги и исписать его вдоль и поперёк, строя планы на будущее... а сейчас...
Она тяжело вздохнула. Так, что дрогнули ее плечи.
Я закрыл за собой дверь, подошёл поближе и сел на пол.
— О чем ты мечтала? Расскажи мне.
Трис улыбнулась, опять же как-то отстранённо.
— Мне хотелось объездить весь мир. Купить свитер не моего размера, распустить волосы, чтобы ветер раздувал их, заварить кофе, бросить туда кусочки льда и посмотреть в окно, — она указала мне на многоэтажное здание, — вон я вижу серфингиста, который умело ловит волны, хм, а он ничего, я бы с ним заговорила...
Тут я заметил пустую бутылку на столе - меня это насторожило.
— А вон наш загородный дом, который красуется на вершине холма. Красивый, правда?
Я подошёл к столу, взял бутылку в руки и потряс ее - пусто. Поднёс ее к носу — несет определенно спиртным.
— Эм, Трис, сколько ты выпила?
Она повернулась ко мне и посмотрела так невинно, будто и вовсе не понимает, что провинилась.
— Сколько. Ты. Выпила.
Я ударил кулаком в стенку, чтобы не сорваться на ней. Костяшки пальцев вновь превратились в кровавое месиво.
Ох, с каких это пор меня так легко сорвать?
Она спрыгнула с подоконника и медленно начала подходить ко мне, продолжая смотреть прямо в глаза.
Так хотелось отвести взгляд, но я не мог. Я продолжал изучать эти блестящие в темноте бусинки, не заметив даже, что она уже подошла ко мне вплотную.
— Отвези меня на море, — прошептала она. Я чувствовал ее обжигающее дыхание на своём лице, что даже...
Открывается дверь.
— Какого хрена вы тут делаете?!
Оливер вернулся.
❍ Часть 3. Осознание. Глава 1
Битый третий час, как я нахожусь в Логове Неизвестности. У меня раскалывается голова и болит живот. Я стараюсь не смотреть на Люка, который сидит за столом и с довольным видом что-то калякает в своей записной книжке, на фоне приглушенных криков и стонов – это сводит меня с ума.
Сжимаю руки в кулаки. Так сильно, что ногти впиваются в кожу. Разжимаю.
Карябаю шею, медленно скользя ногтями вниз и вниз. Останавливаюсь. Смотрю на следы бордового оттенка, которые пропадают на глазах. Долбанная мазохистка.
Как же тошнит.
— Хочу на свежий воздух, — мой шепот даже не успевает раствориться в воздухе, как его перебивает истошный крик, доносящийся поблизости.
Я дрожу и обнимаю себя руками. Пододвигаюсь поближе к стенке и прислоняюсь к ней головой, прикрыв глаза. Глубоко вздыхаю. Чувствую что-то мягкое и влажное на своей щеке – брезгливо, но терпимо. Мне плевать. Хочу просто заснуть и проснуться от маминого голоса, который будит меня на работу...
Но все же, меня почему-то всю трясет. Даже веки дергаются, поэтому не получается расслабиться и все, что мне остается, это приоткрыть глаза и смотреть на эту довольную страшную рожу кровопийцы, стиснув зубы.
Взаимопонимание на нуле. А я ведь наивно полагала, что он поможет мне найти маму, когда рассказала ему об этом. Дурочка, он же...
— ... жалкий кровопийца! – мысли плевком вырвались наружу. Я внесла в эти два слова всю ненависть и боль, которые накопились где-то в душе. И, черт, стало легче!
Люк оторвался от своих писулек и вызывающе посмотрел на меня.
Ох, это лицо, покалеченное временем. Правая бровь практически не растет, так как рассечена. Так, что едва ли не доходит до глаза. Мне безумно захотелось зажмуриться, крикнув: «Какой же ты страшный!», но я сдерживала себя. Сколько шрамов... сколько отпечатков прошлого на нем. Черт, что же он чувствует, когда смотрит на себя в зеркало? Это тебе урок за все твои гнусные поступки. Я почему-то уверена, что ты много каши наварил за всю свою жизнь.
Откуда во мне столько ненависти? Столько злости?
— Опять нарываешься? – спросил он.
Я встала и направилась в его сторону.
— Там люди в других комнатах страдают, а ты тут сидишь спокойно, как ни в чем ни бывало и улыбаешься, притворяясь, что не слышишь этого!
Парень усмехнулся и спрятал свои бумажки под стол.