Остановился и обернулся - вновь показалось, что за спиной кто-то стоит. Долбанный параноик.
Ладно, я не стану перерезать его горло - я не убийца. Наклоняю ухо к его сердцу - вроде дышит, говнюк. С отвращением толкаю его, чтобы все равно держался подальше от меня. С трудом поднимаюсь и хромаю в сторону Томаса, который тяжело дышал и смотрел куда-то в сторону.
— Чуть не сдох, — прохрипел Уикенд, отчего я усмехнулся. — Я сначала хотел подняться и, остановив, наорать на вас, чтобы не превращали дом Роудов в Логово, но потом как-то вообще не заботило ничего, кроме боли.
Я не смог сдержать улыбки, даже если от этого еще больше щипало.
— Что ты тут делаешь, Томми? Тебя-то что привело сюда? — спросил я, помогая другу подняться, правда, сам чуть не грохнулся и не отдал концы.
— Да хрен его знает. Что тут, черт возьми, происходит и почему тот кретин сказал, что сиблинги Роуды мертвы?
Я отпустил руку Томаса, медленно скатился по стенке вниз, отхаркнул сгусток крови и с трудом вздохнул. Уикенд пристроился рядом.
— Через год, - сделал паузу, чтобы перестало двоиться в глазах. — как ты покинул нашу банду начался полный беспредел. Моя история — длинная, поэтому давай оставим ее на засыпку. Я, знаешь, сейчас не в расположении духа, чтобы сказки сказывать, — Томас понимающе кивает, параллельно рассматривая урон нанесенный Алексом. — Выкладывай, что у тебя там.
Томас теребил пальцы некоторые время, а после его слова вырвались, как вдох после минутной задержки дыхания:
— Я пришёл попросить, чтобы ты поговорил с Джесси и рассказал, почему ты спасал её все это время.
❍ Часть 4. Конец преображения. Вступление
И когда мама умерла от рака, отец спился, а домашние дела и уход за сестрой легли на мои плечи, просто захотелось повеситься. На меня никогда разом не наваливался такой груз ответственности...
Будучи пятнадцати-шестнадцатилетним ребёнком с бушующими гормонами, я, как в лабиринте Минотавра, который невозможно было пройти, метался из стороны в сторону, пытаясь найти выход среди бесконечных тупиков и препятствий. И не было времени остановиться. И не было времени отдохнуть.
А ведь мне никто не оставил и подсказки, даже самой маленькой, незначимой, или бумажки с надписью: «Держись, сынок, я знала, что однажды такое произойдёт и просто решила пожелать тебе терпения и сил». Если бы я получил хотя бы это, то уссался бы от радости, отвечаю.
Вместо этого я лишь чувствовал, что в любую секунду придёт Минотавр и разорвёт мое тело в клочья, пока я бездействую и плачу в уголке комнаты, наивно сжимая в руках подушку.
Но как же я ошибался. Во всем. Особенно в роли, которую мне дала судьба. Считал, что я - храбрый путник, который вызвался добровольцем в чертов лабиринт, но оказался даже не приманкой или влюбленным глупцом, а самим Минотавром...
Возвращался со двора, будучи избитым и подавленным и шел в комнату отца, который как всегда спал после сладких колыбельных поила. Наклонялся к нему, замечал, что в бутылке до сих пор что-то осталось и со смехом бежал в свою комнату. Подносил алкоголь к как всегда разбитому рту и морщился от боли - сначала щипала губа, а после и весь желудок умолял, чтобы я перестал его мучить.
Говорят, что от этого становится легче - нихера. Ты ведешь себя, как придурок, теряешь контроль, а на утро жутко раскалывается голова. И ради чего бухать? Ради мимолетного чувства эйфории? Мне его было недостаточно, а перспектива дрыхнуть целыми днями, как отец, совершенно меня не устраивала. Меня вообще ничего не устраивало.
Джули с грустью наблюдала за мной. Ее золотистые локоны давно слиплись и превратились в нерасчесанное мочало, которое так хотелось срезать. И однажды я так и сделал. Тупым кухонным ножом водил по ее прядям, пока те не упали на пол. Изуродовал сестренку под ее тихие всхлипывания...
А отец даже никак не отреагировал. На следующее утро, смотря ей прямо в глаза, он лишь вздохнул и закрыл дверь в свою комнату. Вот тебе и нравоучения от главы семьи.
Но, на удивление, все это продолжалось не долго. Все изменилось после того, когда я стоял на верхушке заброшенного двадцатиэтажного здания и смотрел вниз - на крохотное разбившееся тельце, которое больше никогда не назовет тебя братом. Не потому что ты не достоин. Просто ее сердечко в тот день остановилось.