Выбрать главу

– Гм... – Потапов побарабанил по столу пальцами. – И твой вывод?

– Я, Иван Ильич, видите ли, собираюсь вынести постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием состава преступления.

Потапов кивнул:

– Стало быть, на этом и порешим. Ладно, с пустяками разобрались, перейдем к более важным делам.

И коллеги занялись разбором более важных дел, забыв об обгоревшем неопознанном трупе, как им казалось, навсегда.

4

По пятницам ресторан «Белое солнце пустыни» был переполнен, однако для уважаемых гостей, коими, безусловно, были генерал-майор милиции Абрамов и его заместитель полковник Прохоренко, столик нашелся.

Генерал Абрамов, мужчина солидный, упитанный, краснолицый, только что принял очередные сто грамм и теперь закусывал водку пловом, окуная толстые пальцы прямо в тарелку.

Полковник Прохоренко, худой, желтолицый, смотрел на своего начальника сухо и бесстрастно. Абрамов знал, что в душе у Прохоренко бушует буря, и с удовольствием наблюдал за тем, как усердно Прохоренко пытается скрыть свое негодование под маской напускного безразличия.

Прохоренко сказал нарочито небрежным голосом, тщательно следя за тем, чтобы интонация не выдала его чувств:

– И как вам здешняя еда, Эрик Максимович?

– Да ничего, – пожал широкими плечами генерал Абрамов. – Антураж вот только больно навязчивый. Все эти ковры, чайники, кувшины...

– Восток – дело тонкое, – заметил на это полковник Прохоренко.

– Это точно, – согласился Абрамов, разделавшись с пловом и переходя к баранине под острым соусом.

– Я рад, что здешняя еда пришлась вам по вкусу. – Прохоренко посмотрел на часы. – Ну а мне пора.

– Куда это тебе пора?

– Да нужно еще в магазин заскочить, жена просила.

Генерал усмехнулся:

– Вытащил меня в ресторан, а сам сбегаешь?

– Сбегаю, Эрик Максимович, – смиренно кивнул Прохоренко.

– И беги себе, – согласился Абрамов, которого общество полковника начало утомлять. – Поужинали, попили, дела важные обсудили – чего тебе здесь сидеть?

Полковник Прохоренко полез в карман за бумажником, но генерал остановил его:

– Оставь. Я сам заплачу.

– Но ведь это я вас пригласил, – возразил Прохоренко.

– И спасибо тебе за это. Я нынче в кабаках не частый гость, а когда-то это дело сильно любил.

– И все-таки я настаиваю, – сказал Прохоренко.

Генерал сверкнул глазами:

– Настаивать будешь дома, в постели с женой. А здесь решаю я. Я все-таки твой начальник, так считай это приказом.

– Как скажете, Эрик Максимович.

Абрамов сдвинул брови:

– Не по уставу говоришь, полковник.

– Так точно, товарищ генерал.

– Вот это уже другое дело, – одобрил Абрамов. – Ну, давай, лети к жене. А за это... – Он стукнул пальцем по графину с водкой, – не беспокойся. Графин в надежных руках.

– Никогда в этом не сомневался, – сказал Прохоренко. – Приятного вам аппетита, товарищ генерал.

– До встречи.

Полковник Прохоренко поднялся из-за стола.

Чтобы допить оставшуюся водку и доесть баранину, генералу понадобилось еще полчаса. Все эти полчаса, несмотря на то что водка и баранина резво шли на убыль, с лица генерала не сходило озадаченное выражение. Пару раз он даже досадливо крякнул и слегка пристукнул кулаком по столу. По всему было видно, что Абрамова мучает какая-то неприятная и неотступная мысль.

Когда с водкой было покончено, Абрамов подозвал официанта, расплатился и покинул ресторан.

На улице генерал Абрамов свистнул задремавшему шоферу и затем, усевшись в машину, приказал отвезти себя домой, в квартиру на Тверском бульваре. По дороге с генералом случился приступ желудочных колик, но ближе к дому боль отпустила.

– Что-то вы плохо выглядите, товарищ генерал, – сказал шофер, тревожно вглядываясь в его лицо. – Никогда вас таким не видел.

– Часто, что ли, меня из кабаков домой привозишь? – недовольно поинтересовался Абрамов.

– На моей памяти – пару раз.

– Вот именно. – Абрамов достал из кармана платок и вытер вспотевшее лицо.

Шофер снова вгляделся в лицо шефа и сказал:

– Может, в аптеку сгонять? Эрик Максимович, вы скажите. Мне ведь не трудно.

– Обойдусь, – сухо ответил шоферу Абрамов. – Домой езжай, к семье. Задержал я тебя сегодня. – Желудок вновь дал о себе знать, и генерал поморщился. – Ты уж, брат, прости меня за это.

– Да ладно, чего уж там.

Мягко скрипнули тормоза, и машина остановилась.

– Может, до квартиры вас проводить? – вновь подал голос шофер.

– Да что же это такое? – вскипел Абрамов. – Я что, похож на инвалида? С ума ты меня сведешь своими приставаниями.

– Простите.

Генерал выбрался из машины и с силой захлопнул дверцу. Сделал шоферу знак рукой, чтоб тот ехал, а сам повернулся и зашагал к подъезду.

В лифте Эрик Максимович почувствовал себя плохо, ему даже пришлось закрыть глаза и задержать дыхание, чтобы справиться с накатившей тошнотой. Но когда лифт остановился и Абрамов открыл глаза, с ним снова все было в порядке.

«Вероятно, выпил слишком много», – сказал себе Эрик Максимович. И на этом успокоился.

...Скинув с ног туфли и переобувшись в мягкие домашние тапочки, Эрик Максимович облегченно вздохнул. Конец дневным проблемам и мучениям.

Несмотря на поздний час, Абрамову совершенно не хотелось спать. В квартире, которую большинство его подчиненных называли «шикарными хоромами», было пусто и холодно. И виноваты в этом были не столько оставленные открытыми форточки – Абрамов любил прохладу, – сколько тишина огромных комнат.

Семья Эрика Максимовича в полном составе отбыла на отдых в Испанию. Абрамов должен был поехать с ними, но нашлось неотложное дело, потребовавшее его присутствия в Москве. Он до сих пор не мог забыть холодный, укоризненный взгляд жены, которым она одарила его в аэропорту. Ничего не поделаешь, у нее были все основания так смотреть. Тем более что одно неотложное дело сменилось вторым, второе – третьим, и конца этой утомительной цепочке проблем и забот не было.

Переодевшись в халат, Эрик Максимович включил телевизор, достал из бара стакан, початую бутылку коньяку и уселся в кресло, положил ноги на пуфик. В этой позе он мог сидеть часами. По телевизору показывали концерт, и хотя Абрамов не любил музыку, все же сидеть вот так, перед телевизором, в мягком кресле, со стаканом коньяка в руке, было чертовски приятно.

Эрик Максимович посмотрел на портрет жены, висевший над диваном, отсалютовал ему стаканом и сказал:

– За тебя, моя радость!

Затем сделал большой глоток и блаженно закрыл глаза. Когда утром домработница нашла его в этом кресле мертвым, он сидел в той же самой позе, только пустой стакан валялся на полу.

Глава вторая

Начало

1

Полуденное солнце пекло неистово, раскаляя валявшиеся повсюду кирпичи до того, что на них без труда можно было бы изжарить яичницу, приди кому в голову подобная бредовая идея.

Ахмед уныло посмотрел вокруг и вздохнул.

Кирпичи, щебенка, обугленные куски арматуры, покореженные машины – вот во что превратилась иракская земля за какой-нибудь год. Кого в этом винить? Одному Аллаху известно. Так или иначе, все это сделали люди, а они – что по ту сторону передовой, что по эту – все не без греха. А на какую сторону вставать – это каждый должен решить для себя сам.

– Дядя американец, дай конфетку, – попросил у Ахмеда мальчонка, закутанный в какое-то бурое тряпье.

Ахмед достал из кармана карамельку и протянул ребенку.

– Держи, малыш.

– Спасибо, дядя американец! – поблагодарил мальчишка, повернулся и пустился наутек.