Наступила долгая пауза. Старуха смотрела на торгового доверителя и изучала его одежду.
— Вы ошиблись, молодой человек. Я с вами не знакома.
— Прошу прощения. Действительно, я должно быть обознался, — поклонился Тацит. — Через два дня я буду в Красной долине. Там скоро открытие ежегодной ярмарки.
Он повернулся и ушёл.
Через неделю во время игрищ к нему подошёл молодой человек, в котором Тацит узнал сопровождающего женщины с пятном.
— Вас не забыли. Все эти десятилетия она находилась в заточении и не могла действовать. Но сейчас время пришло. На рассвете приходите к мукомольне, что за северной стеной.
С тех пор прошло три года. Тацит Волиус Штамм вновь обрёл цель в жизни и почти добрался до оберега.
Убив мужчин, собаки посмотрели на девочку и мигом успокоились. Молча изучая трибуны, они не спеша подошли к Тайе. Псы заняли круговую оборону, готовые броситься на любого обидчика девочки. Произошедшее так поразило публику, что все замолчали. Первой опомнилась женщина, сидевшая у начала тропы.
— Иди к статуе короля! Тебя помилуют.
Страх Тайи притупился. Она до сих пор боялась собак, каждая из которых была выше девочки на полголовы. Но поведение псов подсказало Дикарке, что они её не тронут.
— Нуги, мой мальчик. Я скоро. Я иду.
«Вот тварь! Напутала что-то с порошком!» — подумал отравитель, глядя как собаки сопровождали девочку, идущую к статуе короля.
Публика оживилась. Довольные экстремальной злостью собак, люди затихли, увидев спокойных животных. Казалось, что жаждущие крови горожане забунтуют, лишившись новых смертей, но вера в чудо победила. Сыграло подавленное чувство ожидания лучшей жизни. То, на чём Движение так быстро набирало силу. В девочке, охраняемой злыми животными, люди увидели надежду. Надежду, что с ними однажды случится аналогичное чудо и они вырвутся из окружающего их насилия.
Тайя шла, люди всё громче и громче скандировали.
— Ми-лость! Ми-лость! Ми-лость!
— Ты очень храбрый мальчик. Сестрёнка с тобой в безопасности. Тогда я вам не нужен, — Тацит старался, как мог. — Я построил для вас дом на берегу большого озера. Там можно кататься на лодке, играть целыми днями в высокой траве, есть дыни и сладницу. Ты пробовал сладницу? — Нуги молчал. — Очень вкусная. Я пригласил Тайю, она согласилась. Но раз ты отказываешься, — мужчина осторожно пошёл к выходу. — Я всё понимаю, ты взрослый мальчик. Придётся вернуться к Тайе и сообщить, что ты отказываешься жить на берегу озера в доме, где Тайе никогда больше не придётся варить пойло и убегать от плохих людей. Жаль, она тебя так ждёт.
Волиус Штамм повернулся спиной и медленно пошёл на выход. Он уже скрылся в лавке, когда услышал голос ребёнка.
— А хлеб там есть? Нуги любит хлеб.
«К чёрту девку! К чёрту Люцию! Движение получит ворожденного! Я не верю. Нет, я просто не верю такому счастью! Человек, который с рождения имеет магическую силу! Это будущее Сычигорья!» — радовался торговый доверитель белого рода, налогоплательщик Белого полиса и лучший агент Движения Тацит Волиус Штамм.
Изменение свойств порошка, переданного человеком в капюшоне, произошло не от простого куска материи, чем являлась кукла, а от Нуги. Ворожденный мальчик перманентной заботой о сестрёнке сам того не ведая зарядил зелье охранным свойством. Собаки подчинились Тайе. На время действия ворожбы псы будут оберегать девочку, когда она появится в поле их зрения.
Дикарка в сопровождении собак дошла до статуи и остановилась. Трибуны ликовали, знать в ложах хлопала, но молчала. Люди смотрели на барона, ожидая его решения.
— Мою пропавшую дочь зовут Косовратка Большая, — выкрикнула повитуха из ложи Гидона.
Бадьяр думал. Признать победу Шанежки в споре, где она хамила знати и дерзко разговаривала с бароном, значит одобрить такое поведение. Однако признать ставки действительными и не дать выиграть повитухе, значит допустить мысль, что посторонний человек смог вмешаться ворожбой в игрища. Это хуже. Это пошатнёт авторитет барона. Единственный, кто выше барона — это король. Вот он-то может вмешиваться. Осталось обернуть поражение в споре в свою пользу.
— Жители и гости баронства Зелёной долины! — определился Бадьяр. — Поскольку ни один простой смертный не сможет вмешаться несогласованной ворожбой в игрища, мы стали свидетелями воли короля. Слава ему и почёт!
— Слава и почёт! Слава и почёт! — подхватила публика.
— Король решил, что самогонщица…
— Тайя Дикарка, — подсказали из ложи.