— Насильственная смерть? — улыбнулся Тацит. — Разве в этом есть что-то интересное?
— А вы сначала послушайте.
Пурелий рассказал об убийствах «важных защитников города» в пустых запертых помещениях, упустив случаи с покушениями на знать. Судя по реакции, история произвела впечатление.
— Может они сами себя?
Ратмир первым отреагировал на рассказ. Он отвлёкся, наконец, от красоты Люции и с интересом слушал.
— Все трое? За двое суток? Лучшие агенты? — возразила Люция, чем не смутила, а обрадовала юношу аналогичным интересом к делу.
— А что говорят свидетели?
— Прекрасный вопрос, Тацит! — похвалил Пурелий. — Напомните, зачем вы приехали в город? Ах, да. Со-про-вож-да-е-те.
Произнося по слогам последнее слово, книгочей подал знак барду, ожидавшему сигнала у входа в ложу.
— Может, вместе опросим, а? — промигал Пурелий.
Балун Сметана подошёл к столу в сопровождении растерянного мужчины. Тот пах конюшней и боязно озирался, чем вызвал симпатию у Голяшки.
— Что ж такое! Очередной стул? — не унимался Пурелий. — Кто их постоянно приносит? Давайте немного подвинемся и пересядем.
Пока Балун отвешивал комплименты дамам и Тациту, лишь вскользь посмотрев на безденежного Ратмира, книгочей пересадил публику. Иноземцы лицом к арене, Пурелий с бардом напротив, между ними стул для свидетелей.
— Мы сопереживаем вашему горю, — начал Пурелий, когда конюха усадили за стол. — Потерять друга. Таким образом. Кстати, каким? Расскажите, пожалуйста, что произошло в тот вечер на конюшне. Да, не торопитесь вы! — пожурил книгочей, хотя мужчина молчал. — Вы же только сели. Необходимо выпить кружку гостеприимства. Только до дна, прошу. До дна.
Расчёт сработал. Увидев полную кружку настойки, мужик её залпом выпил. Волнение ушло, начался рассказ.
— Хороший был коваль, толковый. Но осерчал в последнее время. Ходит понурый, молчит. Хотел мне ножны подарить, но я отказался. Успеешь, говорю, ещё детишек завести. А он опять в молчание. Чувствую, что помру скоро. Так и говорил, да.
— Когда это началось? — спросил Тацит.
— За неделю до смерти или чуть раньше. Как сходил к воеводе на пирушку, так и загрустил.
— Что за пирушка? — быстро отреагировал Пурелий.
— Закрытое представление с танцами для лучших людей Гидона, — ответил за конюха бард Балун. — Проводится пару раз в год при моём скромном участии. Приглашаются только особо приближённые и достойные люди.
«Достойные кого?» — подумал книгочей, поняв суть мероприятия. Таким образом воевода собирал агентов. Коваль был человеком Гидона, а его лучший друг даже не знал об этом. Хорошо работает воин. Хорошо.
— Понятно, — кивнул Пурелий. — Расскажите о вечере убийства.
— Печальный вечер, — взгрустнул конюх. — Пришёл, а он лежит. Кругом кровь, засохла уже. Тело свернулось вот так, из пуза меч. Главное, откуда? Он же коваль! Подковы да повозки. Коня напугал, я его позже на другом конце города нашёл.
— Подождите, подождите, — оживился Тацит. — Какого коня?
— Гнедого. Кличка Воздух. Мы его молодым выменяли. Там такая история произошла. Поехали мы однажды…
— Милый конюх, — вмешалась Люция, — Это очень интересно, но давайте про вечер убийства. Вы подошли к конюшне. Так?
— Да, — не смущаясь улыбнулся красивой девушке конюх, оживлённый настойкой и воспоминанием о любимом коне.
— А дальше?
— Открыл ворота. У меня замок навесной. Крепкий, хитрый, конокрадов-то много. Захожу внутрь, а там… Он лежит, тут кровь, из живота меч. Потом гляжу, а Воздух-то пропал!
— У кого были ключи? — спросил Ратмир.
— У меня и коваля.
Все переглянулись, осознав произошедшее. Только не совсем присутствующая в разговоре Фелиция да простодушный конюх ничего не поняли.
— Где ключи коваля? — спросил Пурелий, чтобы проверить гипотезу.
— Не было при нём ключей! Точно вам говорю. Всё обшарил.
— А кто ж его убил-то?
— Магия! — уверенно заявил конюх. — Подкинули зачарованный меч, вот он сам себя и изрезал.
— И коня тоже сам выпустил?
— Точно!
— А потом конь сам закрыл за собой ворота.
— Ты что, дурак? Лошадь не может закрыть ворота.
— Значит, коваль полоснул себя мечом, потом закрыл снаружи ворота, спрятал ключи, каким-то образом вернулся в ангар и спокойно умер?
— Да! То есть, нет. Или да? — растерялся конюх.
Пурелию не понравилось то, что он услышал. По рассказам воеводы, коваля обнаружили в запертом ангаре с мечом в животе. Никто не мог войти, никто не мог выйти. Значит, бедняга был убит заворожённым предметом. Но даже поверхностный допрос показал, что ворота запирались снаружи и были закрыты после убийства. Гидон не сказал об убежавшем коне. Такое нельзя забыть или не заметить, значит, специально умолчал. Зачем? Причастен к убийствам? Но он сам чудом избежал смерти в зале, обезвредив бомбу. Да и зачарованный налокотник стражника мог убить воеводу в любой момент. По ответу свидетеля Пурелий убедился в гипотезе, что кто-то внушает мысль о магической природе убийств. А суеверные горожане охотно верят и подхватывают.