***
Когда мы вышли из подвала, было уже темно. Солнце село за горизонт, из-за туч не было видно луны. Ветер утих. Были слышны только шум деревьев и скрип старых крестов на могилах. Я стоял и всматривался в окружающие нас кусты и деревья.
Сгоревшая церковь была небольшой, может, десять на восемь метров. Весь фундамент давно порос сорняками и кустами. Кладбище было очень старое. Вокруг я видел покосившееся от времени кресты, надгробья и проваленные могилы. Свежих могил не было видно. Я шепотом спросил:
– У вас что, не хоронят вообще?
– Некого, я же тебе говорила. Тел нет. Только пыль.
Совсем уже стемнело. Тучи разошлись, над горизонтом вышла полная луна. В ее свете я четче увидел деревья, что росли на кладбище, а между ними кресты на могилах. Тени от них, как черные костлявые руки, тянулись к нам. Церковь стояла на возвышенности, и нам хорошо были видны все подходы к ней. Вдруг вдали я услышал протяжный низкий вой. Байкал зарычал, глаза его загорелись ярким синим цветом, у него на загривке дыбом встала шерсть.
– Идет, – прошептала Полина. – когда он подойдет, сразу не высовывайся, надо заманить его поближе. Потом стреляй. Пуля его не убьет, только метал. Но если он будет ранен, мы сможем его затащить в круг на развалины, и тогда уже будем пытаться убить как надо.
– Он один будет?
– Один, ему помощники не нужны. Всегда сам справлялся.
Мы сидели тихо, прислушиваясь к окружающим нас звукам. Вдруг совсем рядом я услышал злобный рык. Полина схватила меня за руку.
– В калитку пробовал войти, но соль не пустила. Но это ненадолго, найдет, как пробраться.
Спустя минуту я услышал рычание, тяжелое дыхание среди деревьев, и увидел желтые горящие глаза. К нам среди деревьев медленно шло огромное мохнатое существо, напоминающее оборотня, каким его представляют в кино. Большая, похожая на волчью, голова, мускулистое тело, сильные лапы с острыми когтями, горящие глаза. Колдун шел к нам в обличье оборотня, надеясь запугать. Страх был его любимой едой. Он питал его и давал ему силы.
Я почувствовал, что, глядя в его глаза, силы покидают меня, ноги подкосились, и я упал на колени. Раны заболели сильнее, кровь теплой струйкой полилась по спине. Колдун был все ближе, а я не мог оторвать взгляд от его желто-красных глаз.
– Андрей, очнись. Очнись, он подавляет тебя.
Она ударила меня по лицу, и я пришел в себя. Вскочил на ноги. Так, что делать? Оберег! Я достал крест из мешочка на груди и начал молится, держа его в руках перед собой. Колдун взревел и огромными прыжками понесся к нам. Но добежав до первого круга из соли, резко остановился. Сила не пускала его, он начал бегать и злобно рычать. Я видел, что то, что происходит, сильно злит его.
Полина смотрела, как оборотень бесится за кругом, крепко держа за ошейник Байкала. Пес рычал и старался вырваться, чтобы напасть на колдуна. Поднялся ветер, на землю упали первые капли дождя. Сквозь шум ветра я услышал крик Полины.
– Андрей, если пойдет дождь, то сила круга может стать меньше. Стреляй, попробуй в него попасть.
Я достал пистолет и снял с предохранителя. Давно я не стрелял. Попробую. Я стоял с пистолетом в руке и чувствовал, что ко мне вернулось самообладание. Холодная сталь придала мне решительности. Я прицелился и выстрелил. Колдун успел отскочить. А потом злобно зарычал, вставая на задние лапы. В его глазах я прочитал удивление. Видно, такого сопротивления он не ожидал. Я выстрелил еще раз и кажется, попал в него. Он дернулся, но продолжал кружить вокруг нас, в надежде найти брешь в защите. Колдун метался, злобно щелкая пастью. Я старался не упускать его из виду, целясь из пистолета. Вдруг он остановился, задрожал, и вдруг, вместо одного оборотня, появилось два, потом четыре. Потом их стало восемь. Вскоре вокруг нас плотной стеной стояли оборотни. Их грозное рычание заглушало раскаты грома. Еще добавилась жуткая вонь, которая шла от стоящих вокруг нас монстров. Так, наверное, пахнет зло. Истинное, первобытное зло, в своем худшем проявлении.
Я и Полина кружились на месте, не зная, что предпринять.
– Андрей, что-то надо делать, бери ножи!
Я схватил первый попавшийся нож и, не целясь, бросил в ближайшего ко мне зверя. Оборотень на лету перехватил нож, но когда он коснулся лезвия, его лапа вспыхнула, шерсть на нем загорелась. Через секунду он исчез. Это придало нам энтузиазма, и мы начали бросать, оставшиеся ножи в других оборотней. Эффект был тот же. От прикосновения освященного металла они горели и исчезали.