– Скоро он окажется под опекой моих родителей, – ответила Бетия, благодарная ему за поддержку.
– Он все равно останется твоим. Малыш уже зовет тебя мамой.
– Я знаю, – Бетия нахмурилась. – Когда он зовет меня так, мне очень приятно. Потом я чувствую себя виноватой. Я не должна этому радоваться, ведь это означает, что малыш уже забыл мою сестру, свою настоящую мать.
– Джеймс слишком мал, чтобы сохранить о ней отчетливые воспоминания. Тем более если о нем заботилась няня.
Бетия поморщилась и, подойдя к столу, взяла в руки бокал с вином.
– У него была няня. Я разговаривала с ней о Джеймсе и, да простит меня Господь, не задумывалась о том, что она будет чувствовать, когда я убегу с ним.
– Если ее и правда волновала судьба ребенка, она должна была только обрадоваться от того, что у кого-то достало силы и мужества попытаться его спасти.
– Няня хорошо заботилась о малыше, было видно, что она обожает его. – Бетия смущенно улыбнулась Эрику, когда тот, тоже взяв бокал, присел на кровать. – Я была удивлена, узнав, как часто Джеймса оставляли на попечение слуг, но затем поняла, что Сорча, вышедшая замуж совсем недавно, просто глаз не могла оторвать от Роберта. У нее уже не оставалось времени на заботу о малыше. Когда с Уильямом будет покончено, я приглашу няню в Данби, чтобы она помогала мне растить мальчика.
– Это хорошая мысль. – Эрик похлопал по кровати рядом с собой. – Иди сюда, милая.
– Мы все еще одеты, – заметила Бетия, подходя, чтобы сесть рядом.
– Мы даже не сняли башмаки.
– До чего мы хорошо воспитаны, – протянула девушка и замерла, когда Эрик поставил бокал на прикроватный столик и начал расстегивать ее платье.
– Здесь слишком светло.
– И я рад этому. Прошлой ночью я проклинал темноту, – сказал Эрик, взяв ее бокал с вином и поставив его рядом со своим, чтобы было легче освободить ее от платья.
– Я, напротив, была очень этому рада.
– Милая, тебе нечего стесняться. Ты – красавица.
Эрик поцеловал ее, и на время Бетия забыла об освещении. Его поцелуи лишали ее способности думать, и она не сопротивлялась, когда Эрик быстро стащил с них одежду. Через мгновение она уже лежала на спине, а Эрик, склонившись, глядел на нее с такой теплотой, что она в самом деле ощутила себя почти красавицей, хоть и сгорала от смущения.
Пытаясь избавиться от чувства неловкости, Бетия стала изучать Эрика. Девушка уже видела его обнаженным, когда ухаживала за ним во время болезни, но знала, что ей никогда не надоест смотреть на него. Она залюбовалась его гладкой теплой кожей, обтягивающей крепкие мускулы груди и живота, затем ее взгляд остановился у него в паху, и глаза девушки расширились. Она никогда не видела его возбужденным. Бетия была рада, что не могла разглядеть его прошлой ночью, иначе не решилась бы отдаться ему. Она была поражена, что ему удалось проникнуть в нее, не причинив еще большей боли, чем та, которую она испытала.
Проследив за направлением ее взгляда, Эрик положил ее руки на свою плоть.
– Это не так ужасно, как кажется.
– Я просто подумала, как хорошо, что я не видела тебя прошлой ночью. Поверить не могу, что наши тела подходят друг другу, – прошептала Бетия.
– Мое орудие не больше любого другого, и – да, мы замечательно подходим друг другу.
Эрик зажмурил глаза от удовольствия, когда Бетия смущенно сжала в руке его мужское естество.
– У тебя ничего не болит, сердечко мое?
– Нет. А должно?
– Некоторые женщины утверждают, что боль не проходит какое-то время. Я не знаю, так ли это на самом деле. Я никогда не имел дела с девственницами.
– Никогда? В самом деле? Это что-то вроде правила?
– Да, но я нарушил его, не так ли?
– Прости, – прошептала Бетия, затем удивилась, что она извиняется.
Эрик рассмеялся и поцеловал ее в кончик носа. Он мягко отвел мучающую его руку.
– Достаточно.
– Я сделала что-то не так? – Бетия была немного разочарована – ей так нравилось прикасаться к нему.
– Нет, ты все делала очень хорошо, даже слишком.
Прежде чем она успела спросить, что он имеет в виду, Эрик поцеловал ее. Бетия подумала, что это уже чересчур, но это был такой приятный способ положить конец разговору, что она решила не возражать. Девушка захотела провести всю ночь, растворяясь в наслаждении, которое только Эрик мог подарить ей. Но это была их последняя возможность предаться страсти, и она не хотела терять ни секунды.
Бетия позволила своей жажде Эрика – потребности насытиться им – взять верх над ее скромностью и смущением. Она отвечала ему поцелуем на поцелуй, лаской на ласку, хотя Эрик не позволял ей ласкать его так же откровенно, как он ее. Вскоре желание стало невыносимым.
Бетия пыталась притянуть его к себе, слиться с ним в одно целое. Эрик засмеялся, но Бетия знала, что он разделяет ее неистовство и смеется от полноты чувств, от той радости, которую они дарили друг другу.
Когда их тела соединились, Бетия закричала от восторга. Однако Эрик оставался неподвижен, и ее желание притупилось. Девушка подняла на него глаза и затрепетала.
– Эрик? – Бетия провела руками по напряженным мышцам его спины, но, хотя Эрик стонал и дрожал от страсти, он все еще медлил.
– Ты – моя, Бетия, – сказал Эрик, внезапно отчаявшись объяснить ей, что это не просто любовные игры, не просто ночь страстного безумия, за которой следует вежливое прощание.
– Да уж, наверное, можно сказать, что я твоя, когда ты подмял меня под себя, – пробормотала девушка.
Эрик рассмеялся, несмотря на неукротимую жажду, снедавшую его.
– Умеешь ты польстить мужчине! – усмехнулся он, но тут же снова стал серьезным. – Я не имею в виду эту минуту, милая, а то, что ты принадлежишь мне целиком и полностью, навсегда. Скажи, мне нужно это услышать.
Хотя Бетия не совсем поняла, что он имеет в виду или что может означать его желание услышать такие слова, она решила дать Эрику то, что он хочет. Он, наверное, и не подозревал, насколько был близок к истине. Она – его и всегда будет его, что бы ни случилось. Он поставил на ней свою печать, и ничто не сможет стереть ее. Эрик держит в руках ее сердце, от него зависит ее счастье, но Бетия никогда не сумеет сказать ему об этом. Она сможет только намекнуть, признав, что принадлежит ему. Это придаст ей сил вынести долгие одинокие годы вдали от любимого.
– Да, Эрик, – ответила она тихо, приподнимаясь, чтобы погладить его красивое лицо. – Я твоя.
Это было не то, что он хотел услышать, но для начала и этого было достаточно. Эти слова связывали их обязательством. В ее потемневших от страсти глазах промелькнуло замешательство, но Эрик пока не мог развеять его. Еще рано было говорить о свадьбе. Слишком много незаконченных дел. Бетия могла бы подумать, что он просит ее выйти за него замуж исключительно из чувства долга, только потому, что лишил ее невинности. Эрик хотел, чтобы Бетия доверяла ему безоговорочно, но для этого требовалось привязать ее к себе как можно крепче.
Эрик начал двигаться в медленном, искушающем ритме, который скоро заставил Бетию снова задыхаться от страсти. Она была его, безвозвратно его, и удивлялась, как он может не понимать этого, не чувствовать в каждом прикосновении, не слышать в каждом вскрике. Когда освобождение захлестнуло ее, Бетия почувствовала движения Эрика и погрузилась в слепящий восторг. Окутанная туманом страсти, она слышала его крики, но не имя ее срывалось с его губ. Эрик кричал «моя», сжимая ее в объятиях. Бетия подумала, что его, наверное, тоже раздирают какие-то сомнения. Она прижималась к нему, лениво целуя в плечо, приходя в себя от пережитого восторга. Если у Эрика и были сомнения в том, сколь крепко они связаны друг с другом, то после этой ночи все его страхи должны исчезнуть без следа.
Глава 8
«Холодная сталь у горла – не самый лучший способ начать день», – подумал Эрик, медленно открывая глаза. Руки его обнимали сладко спящую Бетию. Их обнаружили, и это целиком на его совести. Эрик почувствовал слабость от захлестнувшей его вины, смешанной с гневом и разочарованием; Судьба сыграет с ним злую шутку, если последней мыслью в этой жизни станет понимание, что он не уберег Бетию и Джеймса: