— Да, — выдавил он.
— О Боже мой, — выдохнула я.
— Ты любила его. Он был хорошим парнем, пока не стал плохим. Но он любил трепать языком.
— О Боже мой, — повторила я.
Мне хотелось умереть от стыда на месте. Хотелось вернуться в лес и не выбираться оттуда.
Винни рассказал обо мне, то есть обо мне.
Бенни!
— Фрэнки…
— И что еще он тебе рассказал? — Спросила я.
— Детка…
Я наклонилась к нему.
— Что ты еще знаешь, Бенни Бьянки?
Он ответил, мне показалось, что он с трудом произносит слова:
— Знаю, что мне нужно кое-что сделать, чтобы тебе понравилось опускаться на мой член.
Я посмотрела на потолок и воскликнула:
— О Боже мой!
— Детка, иди сюда.
Я посмотрела на него и покачала головой.
— Нет. Отвези меня домой.
— Фрэнки, иди сюда.
— Так стыдно и унизительно, — прошипела я.
— Я говорю тебе, я знаю, что ты не шлюха. В тебе раньше ничего не было от шлюхи, в тебе это просто не заложено, детка. Черт, тебе был двадцать один год, когда ты перестала быть девственницей, и с тех пор у тебя не было мужчины.
— Откуда ты знаешь? — огрызнулась я.
— Детка, я был влюблен в тебя. Ты все еще мне нравишься. Я никогда не переставал быть влюбленным в тебя. Я на многое обращал внимание по поводу тебя.
Несмотря на то, что мне очень понравились его слова, я была слишком подавлена, чтобы позволить этому хорошему чувству проникнуть внутрь, поэтому просто уставилась на него.
— Я прав, не так ли? — настаивал он.
Я продолжала раздраженно смотреть на него.
— Я прав, — пробормотал он.
— Отвези меня домой, — потребовала я.
— Фрэнки…
— Правда, — выдавила я. — Как ты думаешь, мы сможем выйти за рамки этого? Если ты знаешь, что твой брат был первым?
— Это даже не приходило мне в голову, когда вчера моя рука покоилась на твоей заднице, а мой язык был у тебя во рту. Даже не начинай, Фрэнки, потому что ты тоже не вспоминала о Винни, когда мы целовались.
Я закрыла рот, который открыла, чтобы возразить, Бенни меня опередил, хорошо меня изучив, потому что я даже не вспоминала о Винни. Он не приходил мне в голову. До тех пор, пока Бенни сейчас не заговорил о нем.
Это касалось только Бенни и того, что Бенни делал со мной.
— Хорошо, тогда как насчет другого? — выпалила я. — Я не большой поклонник минетов.
— Тогда, не обижайся на моего покойного брата, он неправильно тебя учил.
Я вскинула руки.
— Ты не находишь весь этот наш разговор странным?
— Детка, серьезно, я раздену тебя и доведу до того, что ты будешь так увлечена процессом, кончишь раньше, чем я смогу вынуть свой член из твоего рта и погрузиться в тебя.
— Ррррррр! — Закричала я, главным образом потому, что внезапно у меня возникло непреодолимое желание сделать Бенни минет.
С ума сойти!
Так же внезапно я оказалась в его объятиях.
Я дернулась всем телом, но его руки сжались крепче.
— Спокойно, — прорычал он.
Я замерла и уставилась на него, глядя снизу вверх.
— Ты не шлюха. — Продолжил он рычать.
Я продолжала пристально смотреть на него.
— И мне плевать, кто и что подумает о нас, увидев нас вместе. Они будут нас осуждать, они ответят за это перед Богом, а не передо мной или тобой.
Я просто продолжала пристально пялиться на него.
Бенни выдержал мой пристальный взгляд, потом спросил:
— Ты обедала?
— Старая леди Замбино угостила всю свою команду «Кони догс» из киоска по продаже снеков в честь их оглушительной победы.
— Очень жаль. Я собирался отвезти наши задницы в «Линкольн» за сэндвичами.
При этом предложении мои плечи расправились, и я поделилась:
— Но все равно хочу есть.
— То есть сэб наверху твоего списка, а «Кони дог» испортил твой чертовый опыт в «Джузеппе». (сэб – сэндвичи. – амер. Сленг. – прим. Пер.)
— Ничто не сравнится с «Джузеппе».
Бенни ухмыльнулся.
Затем спросил:
— Ты закончила психовать?
Я абсолютно не психовала.
Это осознание заставило меня обмякнуть в его объятиях.
Я устремила взгляд на его плечо, говоря:
— Все кажется странным.
— Да, — согласился он, и я оглянулась на него. — Странно. Неловко. Отстойно. Напоминает мне, что я должен был пригласить тебя на свидание, когда хотел пригласить тебя в выпускном классе, но не сделал этого, потому что всем было известно, что ты не даешь. Но теперь мы здесь. Мы справимся с этим. И, по крайней мере, сейчас я уверен, что смогу убедить тебя выложиться и дать мне намного больше, чем я мог бы получить в семнадцать лет.
Я моргнула, глядя на него.
Затем спросила, задыхаясь:
— Ты хотел пригласить меня на свидание, когда мы были в старшей школе?
— Детка, ты безумно красивая, у тебя отличные сиськи, отличные ноги, отличная задница и невероятная улыбка, и тогда у тебя тоже было все это. Так что да. Черт возьми, да. Каждый парень в старшей школе хотел тебя подцепить.
О Боже мой.
В старшей школе у меня было всего лишь три свидания.
Три!
И ни одно из них не было хорошим.
Я почувствовала, как мои брови сошлись вместе.
— Тогда почему они не пригашали меня?
— Потому что, Фрэнки, детка, ты не давала.
Именно тогда я почувствовала, как градус моей крови начинает подниматься.
— Это единственное условие, чтобы девушку пригласили на свидание?
— В значительной степени. После того, что ей нужно быть горячей. Но у тебя это все было.
— Это отвратительно, — прошипела я.
— Фрэнки, — сказал он, и мое имя громыхнуло от смеха, который сотрясал его тело, прижатое к моему. — Это было восемнадцать лет назад, тогда я думал исключительно своим членом.
Мои брови взлетели вверх.
— А сейчас ты так не думаешь?
— Ладно, тогда я думал своим членом девяносто девять процентов времени, сейчас я думаю своим членом только пятьдесят процентов времени, и в любое время, когда рядом с тобой.
— Это тоже отвратительно.
— Это комплимент.
— Неудачный.
— Детка, — сказал он, его руки сжались. — Не шути с идеей о том, что я все время думаю о своем члене и о том, куда хочу его засунуть, когда с тобой.
Я с нетерпением ждала того времени, когда смогу чем-нибудь в него запустить, не в ущерб своей ране, когда он злил меня.
Например, когда он был прав и пытался быть правым грубо, я находила это раздражающе возбуждающим.
— Думаю, мне неплохо было бы вздремнуть, — заявила я.
Его руки еще крепче сжались, когда он расхохотался.
Я наблюдала в близи его лицо, и ненавидела себя за то, что наслаждалась каждой секундой.
Его смех перешел в смешки, рука на моем боку переместилась, погладив, и он снова сосредоточился на мне, спросив:
— Хорошо. Ну что, ты закончила психовать?
Я перестала злиться.
Но было еще кое-что.
И я поделилась с Бенни.
— Меня вся эта история про «нас» пугает, Бен.
Он наклонил голову, его лицо оказалось в дюйме от моего, ответил:
— Я понимаю, милая.
— Не знаю, как с этим справиться, — призналась я.
— Ты хочешь попробовать? — Спросил он.
Это был сложный вопрос, на который я не собиралась отвечать вслух, поэтому держала рот на замке.
— Хорошо, я скажу тебе, cara, — произнес Бенни, потому что я продолжала молчать. — Но, по твоему предыдущему заявлению, могу сделать вывод, что ты уже дала мне свой ответ.
И, опять же, он оказался прав.
— Итак, — продолжил он, — как насчет того? Останься со мной.
Я покачала головой.
— Я переезжаю в Индианаполис.
На это он отрицательно качнул головой.
— Со дня на день, детка, не в будущем. Ничего, кроме следующего дня, черт возьми, следующей минуты, каждой следующей минуты. Останься со мной, пока мы с этим разбираемся. Если что-то пойдет не так, ты уедешь. Если я не смогу провести тебя через это, я отпущу тебя. Но предупреждаю, я буду надрывать свою задницу, чтобы все получилось.
Боже, еще одно ценное качество Бенни.
— Есть много препятствий, — указала я.
— Франческа, никто никогда не получал золотую медаль за то, что сидел на заднице и ничего не делал. Ты работаешь, усердно работаешь над своей целью, веришь в нее, хочешь получить, стремишься к ней, получаешь свой приз, когда достигаешь цели.
Теперь мудрость исходила от Бенни.
Я не могла этого вынести, поэтому опустила подбородок и прижалась лбом к его груди.
Рука, которой он гладил меня по боку, изогнулась, другая рука скользнула вверх, обернувшись со спины вокруг моей шеи, когда он спросил мне в волосы:
— Тебе действительно нужно вздремнуть?
— А ты реально собирался отвезти меня в «Линкольн»?
— Да.
— Тогда мне не нужно вздремнуть.
Его рука на моей шеи сжалась, я подняла голову.
Когда я подняла голову, Бенни, как я уже поняла, не упускал любой возможности, наклонил голову и опустил свои губы на мои. И тут же устроил пляски языком. На этот раз этот поцелуй был больше, чем просто тестирование. Это был крепкий напиток.
Мне нравилось. Каждую секунду. И я закончила тем, что обняла его.
— Останешься со мной? — прошептал он, все еще прижимаясь губами к моим.