Я старалась не смотреть по сторонам, но знакомые места были повсюду.
Мой город.
Я здесь родилась. Мне здесь очень нравилось. Мне очень нравилось здание «Ригли». Я любила Сирс Тауэр. Любила Маршалл Филдс (когда это был Маршалл Филдс). Мне нравился вид на озеро. Очень нравился «Бергхофф» (который, к счастью, все еще оставался «Бергхоффом»). Я любила Фанни Мэй Мелтауэйз и Пикси. Мне очень нравился плющ на стенах внешнего поля на «Ригли Филд». Я любила «Бэарс», даже когда они проигрывали. Я любила «Кабс», потому что они всегда проигрывали.
И мне очень нравилась пиццерия Винни. Запах этого места. Ощущение этого места. Картины на стенах. Воспоминания.
Но я семь лет не заходила к «Винни», потому что мне там не были рады.
И пришло время для новых горизонтов.
Так что это было своего рода прощай Чикаго, и здравствуй новые горизонты.
— Ты что-то притихла.
Это был Бенни.
Я даже не посмотрела на него, мне стало тепло, просто услышав его голос. Глубокий и легкий. Такой голос мог бы отговорить не раздражаться из-за того, что что-то пошло не так на работе. Такой голос мог бы заставить ваше сердце сжаться, слушая, как он разговаривает с маленьким ребенком. Такой голос заставил бы почувствовать себя в мире со всем миром, прежде чем вы закрыли глаза, чтобы уснуть, после того, как он прошептал вам на ухо «Спокойной ночи».
Я посмотрела в боковое окно.
— Фрэнки? — Позвал Бенни.
— Я устала, — ответила я в окно. Это было не совсем правдой, но, к счастью, мой голос звучал именно так.
— Детка, — нежно произнес он.
Черт. Теперь его голос был глубоким, непринужденным и мягким.
Бог сильно меня ненавидит.
Я почувствовала, как его палец скользнул по внешней стороне моего бедра, и крепко зажмурилась.
Полностью. Ненавидел. Меня.
— Мы отвезем тебя домой, уложим в постель, накормим приличной едой, включим телевизор, и ты сможешь отдохнуть.
Наступило мое время, и я не собиралась тратить его впустую.
— Я не собираюсь бороться с тобой, Бен, потому что не могу. Будем сражаться завтра. Но мне нужно купить по рецептам лекарства, быстро.
— Мама скоро приедет. Она накормит тебя, а я схожу за твоими лекарствами.
Я резко повернула голове при слове «скоро придет» и уставилась на него, с недоверием и чертовски испугавшись.
— Придет Тереза?
Он взглянул на меня, потом снова на дорогу.
— Да, детка. Она тоже не купилась на твой якобы сон, но решила ничего не говорить. Теперь она хочет начать действовать. Хочет убедиться, что с тобой все в порядке.
— Я не хочу встречаться с Терезой.
Глаза Бена снова обратились ко мне и задержались чуть дольше, чем следовало, учитывая, что он был за рулем. Затем он снова посмотрел на дорогу.
— Фрэнки, сara, она хочет...
— Я не хочу встречаться с Терезой.
Его рука протянулась и обхватила мою.
— Cara...
Я не сопротивлялась его руке. Мне предстояла еще одна битва, на которой следовало сосредоточиться.
— Я не могу, Бен. Позвони ей. Скажи, чтобы она не приходила.
Он сжал мою руку.
— Детка, это…
Я сжала его руку.
— Бен. — Я наклонилась в его сторону. — Пожалуйста.
Он бросил на меня еще один более долгий, совсем небезопасный взгляд, затем еще раз сжал мою руку, прежде чем отпустить. Он подвинулся вперед на сиденье, достал сотовый из заднего кармана, я затаила дыхание.
Его большой палец двигался по экрану, и он приложил телефон к уху.
Я вздохнула, потому что это было необходимо для выживания, и снова задержала дыхание.
— Ма, да. Послушай, Фрэнки со мной. С ней все хорошо. Нормально. Она едет со мной домой, но она хочет, чтобы ты пришла завтра. Ты сможешь это сделать?
Завтра. Я выиграла время. Я была великолепна.
— Спасибо, ма.
Да, я была великолепна.
Я не усмехнулась. А выдохнула с облегчением. Это не было победой. Я была искренне взволнована встречей с Терезой. Я любила ее. Скучала по ней. И в ее потере было что-то такое, что ранило глубже, чем потеря любого из Бьянки, за исключением Бенни, но я не собиралась начинать все сначала с этой семьей. И, конечно, Винни, у которого не было другого выбора, кроме как оставить меня одну, кроме того, который он сделал, присоединившись к Сэлу.
Моя мама была никудышной мамой. Она была забавной и веселой. Она была лучшей подругой, какая только могла быть у девушки, будь то в баре или церкви. Шутка ли, даже в пятьдесят три года она была способна привязать мужчин и поймать их на слове, и я точно знала это, потому что она не только выбрала для меня Винни, она выбрала обеим моим сестрам мужей, не говоря уже о четырех своих собственных мужьях. Она пила, как моряк, ругалась, как моряк, и я была не уверена, но улики указывали на тот факт, что она развлекала большинство мальчиков Военно-морской база за последние три десятилетия (плюс). Я узнала об этом, потому что мой отец был одним из них.
Она была лучшей подружкой любой девушки.
Проблема заключалась в том, что она была моей «лучшей подружкой» с двух лет.
Девочке нужна была мать.
И Тереза Бьянки стала для меня именно матерью.
А потом перестала ею быть.
Я ждала двадцать один год «свою» мать.
А потом она исчезла.
— У тебя есть день, дорогая, — тихо произнес Бенни. — День на подготовку. Ты должна встретиться с ней лицом к лицу, Франческа, ты должна позволить ей встретиться с тобой
лицом к лицу.
— Хорошо, — сказала я в окно.
— Нормально? — Бен повторил свой вопрос.
— Да.
— Черт, — пробормотал он. — Не умничаешь! Ты точно устала.
— Ко мне вернутся силы после сна, и тогда я начну «умничать», — солгала я, потому что не собиралась оставаться у него дома. Я уже была бы в «Дрейке», пока Бен сходил с ума в своем пустом доме.
— Не сомневаюсь. — Все еще бормотал он, но теперь в его глубоком и непринужденном голосе звучал смех.
Юмор Бенни был убийственным. У него была великолепная улыбка. У него был лучший смех. И я уже упоминала, какими потрясающими были его глаза, когда в них плясал смех.
А еще у него было великолепное лицо. И оно было больше, чем просто сногсшибательно красивое. Выразительное. Бенни Бьянки был не из тех, кто сдерживает эмоции. Его эмоции искрились. И он выглядел потрясающе.
Но когда он был в хорошем настроении, улыбался и смеялся, это было лучше всего. Раньше мне нравились его улыбки и смех. Раньше я старалась его рассмешить. Даже когда Винни был жив.
Вот каким замечательным был Бенни, когда смеялся.
И его смех стоит моих усилий.
Внезапно я решила, что сейчас вздремнуть — самый подходящий момент. Проблема заключалась в том, когда я прижималась головой к стеклу окна, голова продолжала ударяться о стекло, что сну совсем не способствовало.
Поэтому я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.
Через две секунды Бенни прошептал:
— Готов пристрелить этого ублюдка еще раз за то, что он заставил тебя такое пережить.
Услышав низкий рокот его слов, который говорил о том, что он действительно имел в виду то, что говорил, я зажмурилась еще крепче.
Он застрелил человека, который стрелял в меня. Его выстрел не был смертельным. Но он застрелил его.
— Мы можем не говорить об этом? — прошептала я в ответ.
— Изрешетить его за то, что он заставил тебя пережить.
Я почувствовала влагу у себя в глазах, но промолчала.
Он снова взял меня за руку, и я снова не убрала свою руку. В моих попытках сдержать слезы у меня просто не хватило на это сил.
— Мы сделаем все, чтобы ты снова была в форме, детка, — пообещал он мне, глубоко и легко.
Опять это королевское «мы».
Я продолжала молчать.
Сделала глубокий вдох и выдохнула.
Бенни держал меня за руку и держал очень долго. На самом деле, он держал меня за руку, пока ему не пришлось отпустить мою руку, чтобы нажать на кнопку открывания гаражных ворот. Я открыла глаза, когда он отпустил мою руку, проследив за ним взглядом. Потом увидела, как он въезжает в свой гараж.
Время начинать операцию «Дрейк».
Я хорошо справлялась, позволив Бену вытащить меня из машины, отнести в дом, поднявшись по лестнице.
Мой план развалился, когда он отнес меня в свою спальню.
Весь мой план превратился в дым, когда он наклонился, положив меня на свою кровать.
Когда он убирал руки, я схватила его за запястье.
Его глаза встретились с моими.
Теперь его очки покоились на голове среди непослушных черных волос. Ни один мужчина не смог бы поднять очки наверх и выглядеть так сексуально. Но Бенни мог.
Господи... чертовски... полностью ненавидел меня.
— Почему я в твоей спальне? — Спросила я.
— Потому что тебе нужно отдохнуть.
— Я могу вздремнуть в одной из твоих спален для гостей.
Он ухмыльнулся.
Пытка!
— Детка, у меня во второй спальне полно всякого барахла, — поделился он. — Битком забита. Едва могу войти туда, столько там барахла.
— Откуда у тебя столько барахла? — Продолжала я допытываться. — Ты одинокий парень. Одинокие парни не накапливают столько барахла.
— Я куратор Малой лиги.