Я уставилась на него.
Пожалуйста, только не говорите, что Бенито Бьянки летом в качестве волонтера предпочитал проводить свое свободное время с группой маленьких мальчиков, играющих в бейсбол.
Но я знала, что такое возможно. Во-первых, пиццерия Винни спонсировала команду Малой лиги каждый год в течение тридцати лет. Во-вторых, Винни-младший, Бенни и Мэнни все играли в Младшей лиге, затем перешли в бейсбол средней школы (Винни, кэтчер; Бенни, первая база; Мэнни, питчер). И, в-третьих, это было то, что Бен сделал бы, потому что он был порядочным парнем.
— Сезон закончился, место для хранения стоит дорого, мы решили тратить эти деньги на экипировку мальчиков, так что все их барахло теперь упаковано в моей второй спальне, — закончил он.
— Тогда посели меня в своей третьей спальне.
— Там мой кабинет.
Это меня удивило.
— У тебя есть кабинет?
Еще одна улыбка. Еще одно свидетельство того, что я не была любимым человеком Бога. Затем:
— Нет. Там старый папин стол собирает пыль. Старый компьютер Карм собирает пыль. А все остальное пространство забито остальным дерьмом из Малой лиги.
— Хорошо, — медленно произнесла я. — Тогда я могу вздремнуть на твоем диване.
Его лицо стало жестким.
— Ты не будешь спать на моем диване.
— Бен...
— Ты приходишь в себя после огнестрельного ранения.
— Я знаю.
— Значит, ты не будешь спать на моем диване.
— Ради бога, это меня не убьет.
Он закончил этот конкретный разговор словами:
— Не подлежит обсуждению.
Именно в этот момент я задалась вопросом, почему я с ним сражаюсь. Конечно, лежать в постели Бенни в доме Бенни, с витающим необычным, но невероятно притягательным ароматом его пряного лосьона после бритья, смешанным с запахом теста для пиццы, было возбуждающе, я не хотела бы испытывать возбуждение. Но он собирался в аптеку, поэтому это возбуждение будет недолгим.
Так что я заткнулась.
Бен посмотрел на мои губы.
Я сглотнула.
Затем Бенни выпрямился и обошел кровать.
Он взял пачку журналов с тумбочки напротив и бросил их на кровать рядом со мной.
— Мама уже побывала здесь, наполнила холодильник и принесла тебе это барахло. Она купила их тебе.
Я уставилась на журналы, лежащие рядом со мной на кровати.
Их была целая куча, Тереза взялась за дело серьезно. Все журналы были хороши: наполненные, как «Пипл» и лоснящиеся, как «Вог» и «Мэри Клер».
Тереза хорошо меня изучила.
Я снова сглотнула как раз в тот момент, когда пульт отскочил от журналов.
— Телевизор, — заявил Бен, и я посмотрела на него. — Есть HBO. Пришло время шоу. Это умный телевизор. Универсальный пульт дистанционного управления. Просто нажми на нем на кнопку экрана, чтобы перейти к Smart TV, и ты сможешь смотреть Netflix. Это займет тебя, пока ты не задремлешь, а я буду в аптеке.
Я посмотрела в сторону телевизора и увидела, что он был по меньшей мере шестидесяти дюймовым.
Какому человеку нужен шестидесяти дюймовый телевизор в спальне?
Это заставило меня задуматься, какого размера телевизор был у него в гостиной.
Пока я размышляла о его телевизоре в гостиной, Бенни снова обошел кровать.
— Как я уже сказал, мама заполнила холодильник, но пока меня не будет, ты хочешь, чтобы я что-нибудь еще купил?
Насколько я знала Терезу, холодильник Бенни был заполнен под завязку, там было бы все, т.е. не было бы ничего, в чем можно нуждаться.
Однако это была прекрасная возможность выиграть больше времени.
Особенно, если я отправлю его не только в аптеку.
— Пудинг из тапиоки, — объявила я.
Он остановился с моей стороны кровати и посмотрел на меня сверху вниз.
— Скажи еще раз?
— Пудинг из тапиоки. Большая коробка, не размером для закусок.
Он уставился на меня.
Я лихорадочно соображала, какую еще хреновину он мог бы купить.
— И любовный роман. Мне все равно, какой именно, но чем меньше на парне с обложки одежды, тем лучше. Татуировки — плюс. Кожа — еще один плюс. И если есть признаки того, что он оборотень, купи всю серию.
— Я не покупаю книги с фотографиями парней без одежды, — сказал Бенни глубокомысленно.
Но попробовать мне все же стоило.
Я махнула рукой, как бы проехали.
— Виноградная фанта. Диет. Орехи кешью в шоколаде. Печенье от «Д'Амато». И сэндвич Линкольн не помешал бы.
Его глаза сузились при моем упоминании о «Д'Амато», как и следовало ожидать, учитывая, что они конкурировали с пиццей «Винни».
Однако он пропустил это мимо ушей и вместо этого заметил:
— Детка, Линкольн находится в Хобарте.
— Да? И что?
— Франческа, я не собираюсь ехать сорок минут в чертовую Индиану, чтобы купить тебе сэндвич.
— Нужно же поужинать, — указала я.
— Да. Поэтому позже я зайду к Винни и сделаю для тебя пиццу.
Мое сердце сжалось.
Я слышала сплетни, что Бенни поддался давлению Винни-старшего и научился священному искусству Бьянки — приготовлению пиццы. Мой друг даже поделился, что Винни повесил новую вывеску для ресторана, сменив ее с пиццерии «Винни» на пиццерию «Винни и Бенни».
С тех пор как я узнала, что Бенни занял кухню в «Винни», мне захотелось попробовать его пиццу. Мама всегда говорила, парень, умеющий готовить — это хранитель (совет, который она сама не принимала на свой счет). Что бы сказала ма, если бы когда-нибудь встретила такого как Бенни, да еще и готовит, думаю она бы сказала, что у меня не все в порядке с мозгами.
Конечно, я не появлялась у «Винни» и не пробовала одну из пицц Бенни. Это было потому, что я бы выбросила свое будущее в помойку.
Я перестала думать, как Бенни готовит пиццу, и сказала:
— Хорошо, тогда завтра вечером сабы. (Сабы – сэндвичи)
Он откинул голову назад и посмотрел в потолок.
Мне нужно было двигаться дальше, поэтому я заявила:
— Думаю, что это все.
Он посмотрел на меня.
— Уверена?
С сарказмом спросил.
Я не стала затевать ссору, просто кивнула.
Его глаза снова сузились.
Я попыталась принять невинное выражение лица.
В конце концов, он пробормотал:
— Черт. Скоро вернусь, — и наклонился, чтобы взять конверт с моими рецептами из моей руки, прежде чем он начал двигаться к двери.
У меня появилась проблема — он принес меня в спальню, но не принес мою сумку. Телефон и бумажник с карточками был в моей сумке, и они мне понадобятся, чтобы заказать такси.
— Бен, не мог бы ты занести мою сумку, прежде чем уйдешь? — Окликнула я его удаляющуюся спину.
Он повернулся и пристально посмотрел на меня.
— Нет. Не мог бы. Потому что в той сумке все твое барахло, включая бумажник и телефон. Есть домашний телефон, сотовый тебе не нужен. Итак, у тебя похоже есть блестящая идея сбежать, ты не можешь вызвать такси, ты не можешь заплатить за такси, и ты чертовски уверена, что не сможешь дойти туда, где можно было бы поймать такси. Но это не имеет значения. Я подойду к старушке Замбино через дорогу и попрошу ее, чтобы она была начеку. Ты знаешь, что она будет прикована к окну. И она позвонит мне, если увидит, что ты пытаешься сбежать. А еще я подойду к Тони по соседству. Он будет присматривать за задним двором. Итак, у тебя появилась блестящая идея, cara, забудь ее. Потому что твоя задница будет в этой кровати, пока ты не поговоришь с мамой, папа тоже скажет, чтобы загладить свою вину, и у нас с тобой будет встреча умов о будущем.
Именно тогда я почувствовала, как прищурилась, хотя от его слов мое сердце странно забилось быстрее.
— Итак, ты хочешь сказать, что на самом деле похитил меня.
— Если хочешь смотреть на это с такой стороны, давай. Мне насрать. Ты получила пулю в живот, детка. Не задело кишки, но причинило вред, так что я дал тебе полторы недели, чтобы разобраться с твоим дерьмом. Теперь с этим покончено.
— Думаю, я заметила это с тех пор, как ты похитил меня, — ответила я.
— Хочешь свой пудинг и гребаную виноградную содовую? — спросил он.
— Да, потому что тогда я смогу хоть чем-то в тебя запустить, — ответила я.
— Ладно, и то, и другое исключается из списка покупок, — парировал он. — Тебе нужны обезболивающие?
Я захлопнула рот, потому что боль была невыносимой. Я могла бы игнорировать ее, планируя свой побег или споря с Бенни. Но поскольку с побегом произошла накладка, спор забирал много сил, у меня было чувство, что я не могу.
Он увидел, как я захлопнула рот, поколебался лишь мгновение, затем направился обратно к кровати.
Он, не колеблясь, наклонился, обхватил рукой мою шею сбоку и наклонил свое лицо так близко, что я могла видеть его глаза, теплые и нежные, моему сердцу действительно хотелось растаять от его взгляда. Но я просто не позволила бы ему.
— Ты безумно храбрая, детка, — тихо произнес он. — Ты доказала это полторы недели назад. Ты безумно красивая, и я думаю, ты была такой всю свою жизнь. Ты безумно забавная. Ты безумно милая. Но ты просто сумасшедшая, если думаешь, что сможешь сбежать, после того, что сделала для нашей семьи, после того, какой ты была со мной в ту ночь, прежде чем они забрали Кэла и Вай, думаешь, что я позволю тебе переехать в гребаный Индианаполис без разговора. Ты знаешь, о чем он будет. Вот почему ты волнуешься и пытаешься сбежать. Я знаю, что это такое. Вот почему я не позволю этому дерьму случиться. — Его пальцы сжались, и он придвинулся еще ближе. — Мы поговорим. Тебе может это не понравится, мне насрать. Семь лет я лажал. Прямо сейчас это дерьмо закончится.