— Может, ломбарды ей и не нравится, но ты ей нравишься.
— Этого может быть недостаточно, — отрывисто сказал я.
Мы добрались до места. Здесь, на косе, возле участка земли и большого валуна, образовалась небольшая лощина — спокойное, глубокое русло, отделённое от остальной реки, идеальное место для купания. Река тоже была хороша, хотя иногда быстрая и холодная. Верёвка была привязана к дереву на противоположном берегу. Бек и Джейсон уже перебирались к ней по бревну. Солнце освещало берег реки сквозь деревья, но чуть выше по течению и на самой реке оно припекало в полную силу.
Мерф опустил холодильник и начал расшнуровывать ботинки.
— Так что не так с Пешками?
— Она выросла, зная всё, вот что с ней не так, — сказал я ему и снял рубашку.
Мерф расшнуровал ботинок и поднял глаза.
— В каком смысле?
— Отбросы низшего класса, отчаяние как образ жизни. Другими словами — Данте.
Он пожал плечами.
— Так скажи ей, что у нас все не так. Скажи ей, что мы богаты.
— Нет, — мрачно сказал я. Наши глаза встретились.
— Это глупо.
— Это я.
— Похоже, ты ей не доверяешь.
Звучало именно так, не так ли? Я продолжал молчать.
Тёмные брови Мерфа поднялись вверх.
— Ты себя не оправдываешь, Финн. — Я пожал плечами.
Он поднялся на ноги и покачал головой.
— Это на тебя не похоже, приятель. Я не понимаю. — Я смотрел, как он уходил, чтобы присоединиться к остальным. Затем услышал вопли и крики, когда Бек отпустил веревку и рухнул в воду. Я сел на холодильник. Мерф ничего не понял, да и я тоже.
Всё, что я знал, — это то, что не собирался потерять Джейн из-за того, что являлся парнем из ломбарда. И я также не собирался пытаться сделать так, чтобы для неё это было нормально. В её глазах всё было либо хорошо, либо нет, и я не собирался объяснять себе, что это так.
Я был уверен, что её это не устроит.
И это пугало меня гораздо больше, чем следовало бы, учитывая, что она была в моей жизни всего несколько дней.
Что поставило меня в затруднительное положение.
Однако положение Джейн было более затруднительным, потому что она боялась всего. Я же боялся только потерять её.
Когда я думал обо всём том дерьме, которого мне приходилось бояться в своей жизни, а список был длинным, начиная с отца и заканчивая Афганистаном, мне было унизительно и чертовски раздражающе думать, что Джейн Мак могла так меня накрутить.
Глава 13
Джейн
Оказалось, что мероприятие Кейти тоже пошло не по плану. Похоже, это становилось эпидемией в летописи кейтеринга Дестини-Фоллс.
Мы с Кэти переглянулись, пока мать невесты пыталась объяснить, что произошло, её лицо раскраснелось от выпивки и перенапряжения. У неё плохо получалось, и, в конце концов, она прошипела:
— Просто сделайте так, — и ушла танцевать со своим новым зятем.
В унисон мы с Кэти повернулись, чтобы осмотреть большую, чем ожидалось, толпу, забирающую с подносов закуски из омаров и шампанское.
— Чем им довольствоваться? — пробормотала Кэти.
— Я могу сбегать и взять еще шампанского, — предложила я. — И расставить ловушки для омаров.
— Где Сид? — пробормотала она, и, словно в ответ, зазвонил её телефон.
Это был Сид, её самый опытный сотрудник. Он попал в автомобильную аварию. С ним всё в порядке, но он не выживет, определённо не выживет, поэтому Кэти уставилась на меня с пустым лицом. Я знала этот взгляд. Это то же самое, что кивать, будто у тебя есть план, когда внутри ты кричишь.
Я взяла поднос и начала подавать. И рассматривала это как карму. Кроме того, она мне нравилась.
Лучше всего создавать эмоциональный долг у людей, которые тебе нравятся, потому что зачем делать это с теми, кто тебе не нравится? Кто захочет оставаться здесь, чтобы собрать?
Я вернулась домой в полдень с едой на одежде и глубоким удовлетворением, которое пришло от осознания того, что твои клиенты были не единственными сумасшедшими.
Моя машина подъехала к дому, и Макс выскочил поприветствовать меня. Я погладила его, и он обслюнявил меня, а затем помчался вокруг дома, чтобы погонять невинных тварей по лугу.
Я собралась зайти в дом, но остановилась. Финн был внутри и играл на гитаре.
Я остановилась и прислушалась. Насыщенная и призрачная мелодия доносилась до меня, когда я стояла в тёплом полуденном воздухе. Я не знала мелодии. Она звучала как полная импровизация, созданная по мотивам какого-то основного блюзового ритма. Она была сексуальной, тёмной и с грубыми краями, одновременно простой и сложной, с длинными ритмами и сложными рифами, настолько проникновенной, что казалась почти благоговейной. Знойная молитва. Я стояла и позволяла его музыке литься на меня, как силе природы, спускающейся сквозь сине-золотой летний день.