Надев лишь штаны, едва подсохшие после стирки, и канохские сапоги без носков, которые тоже подверглись водным процедурам, я вышел на улицу. Там тихо лежала темнота, а на небе сверкали чуть размытые пятнышки, составляющие неизвестные мне созвездия. Прохладный лёгкий ветер изредка спускался вниз, и пролетал по улочкам, колыша траву и листву живых домой и возвращался на свою высоту. Каждый звук слышался иначе, чем днём, чётчё, что ли. Где-то громко стрекотали сверчки или саранча, но никому это спать, видимо, не мешало.
Заметив на улице поблизости скамеечку, я присел на неё и уперся взглядом вверх.
Неожиданно слева послышался посторонний шелест, заставивший меня дёрнуться, а сердце забиться быстрее. Кто-то крался в траве, и, судя по всему, очень плохо скрывал своё присутствие. В шутку я подумал, как это на Руси Матушке делается, позвать его, дескать, выходи, кто бы ты ни был, будешь мне братом или сестрой! Но я сдержался и просто обернулся. По траве шёл маленький ял, который, обнаружив мой взгляд, застыл.
Одеждой ему служило нечто, похожее на мешок с дырками в дне для головы и по бокам для рук, но обшитое разными волнистыми линиями, выделяющимися тенями, которые порождало множество тусклых воздушных фонарей, развешенных на улице. Обувь под его платьем я не разглядел из-за темноты, как не смог различить и цветов, но в голове укоренилось, что там точно преобладал зелёный.
Он стоял и с интересом глядел на меня, а я, не зная, прилично ли вот так с открытым верхом тут сидеть, изучал его в ответ. Вспомнив слово, которое Роулл сказал при встрече с Халуном, я сказал:
— Приветаю.
Ялёнок, до этого стоявший неподвижно, вздрогнул, но не побоялся и ответил:
— Ветаю, — дальше он, видимо, справился со страхом, и в его голосе даже появился интерес. — А вы — человек?
— Человек, — протянул я и вспомнил своё фальшивое имя. — Андро. А ты?
— Я ял, — не менее честно ответил он, шевельнув левым ухом. — Калин.
Поправив больную правую, я снова повернул взгляд к луне и вздохнул. Ночь, может, и была прохладной, но мне это даже нравилось.
— Что у вас с рукой? — Спросил Калин, подойдя чуть ближе. — Ты шпион?
«Хороший вопрос — прямо в точку», — подумал я.
— Нет, конечно! А руку сильно обжог, но, говорят, заживёт, — махнул я здоровой. — А ты не шпион? — хитро спросил я.
— Я ещё маленький для этого, — пожал он плечами, присев рядом на лавку. — А что ты делаешь, Дро?
— Думаю. Надо сделать выбор между двумя учителями, и у меня не получается.
— А зачем выбирать? — спросил Калин, не долго думая.
— В смысле?
— Зачем выбирать? — повторил он. — Два учителя больше научат.
В этот момент мои мысли в голове замерли, и хаос прекратился. Калин дело сказал. Что, если я откажусь от выбора и приму обоих мастеров? Они же не предупредили, что я могу выбрать только одного. К тому же, если подумать, они оба свободны от других приказов и, судя по всему, оба умеют преподавать, если лорд предоставил мне такой выбор. Конечно, есть шанс, что того яла, который останется свободен, лорд тут же загрузит другой работой, но зачем мне оправдывать его ожидания? Он наверняка смирится с временной потерей двух ялов. И вообще, судя, по количеству бойцов на Живой Стене, те не сильно потеряют в силе от этого.
— Слушай… — начал я, но осёкся, потому что ял куда-то пропал. — Спасибо за совет, Калин, — сказал темноту в надежде, что он ещё где-то неподалёку.
После этого я встал на ноги и отправился обратно на площадку. Мысли стали настолько упорядоченными, что я додумался не занимать снова кровать, а попытаться заснуть на кресле. Но удивиться этому я уже не успел, как и тому, что маленькие дети ночью гуляют по улице. Видимо, в ялийском городе достаточно безопасно… ах да, я же не стал задумываться об этом. Вскоре меня снова забрал сон.
Утром меня разбудил холод. Тоненькое одеяло, стянутое с кровати, не спасало, поэтому я встал, быстро оделся и, выделив какую-то часть силы, согрелся собственной магией. Как оказалось, заснул я с открытой дверью, и всё тепло благополучно сбежало наружу. Зато охлаждённые вещи, которые я надел в надежде согреться, заставили меня проснуться окончательно. Сна, как не бывало.
Немного поругавшись на мир и на собственную рассеянность, я сделал утренние дела, умылся, чуть-чуть размял тело и даже выделил несколько минут поупражняться с мечом в левой руке. Впрочем, это быстро надоело, и я вернул оружие обратно в ножны. Сложно сказать, чего мне не хватало — ловкости правой или противника напротив. Возможно, и то, и другое быстро исчерпало мой азарт.
На улице уже светило солнце, медленно согревая всё, чего касались его длинные лучи. В кои то веки меня разбудило не оно, а что-то другое. Мне, кстати, повезло, потому что я застал поющими утренних пташек, которых днём почему-то не услышать, а ночью и подавно. Они пели громко и весело, словно, делясь своей радостью с остальными. Ветер давным-давно успокоился, но воздух наполнился другими звуками, нежели шелест листвы. Со стороны улицы послышались разговоры ялов, и я от чего-то подумал, что ночью сбегать из Илибеза лучше, чем днём. В отличие от Живой Стены, на которой стража денно и нощно бдит, выход в лес, от куда я и явился, охраняется дай бог, если десятком стражников по всему периметру. Мне же, видимо, очень «повезло» наткнуться на патруль или взвод солдат, идущих по своим делам. А ещё я задался вопросом: Если я снова вздумаю бежать, за мной отправят погоню или рукой махнут? Конечно, в свете последних событий, я бы не стал так поступать, но вот чисто гипотетически?