— Кларисса, ты...
— Мне нужно идти. На встречу с братом, — она говорила это так, будто уже не имела сил повторять снова и снова. Дернулась, вырывая плечо из крепкой хватки. — Я ухожу. Ты меня раздражаешь.
Развернулась и одним прыжком взмыла вверх. Мин Суэ даже не заметила как схватила ее, перехватывая лодыжку, только наблюдая как горят слишком синие глаза Клариссы в немой злости. Снова ничего не объясняя. Снова недоговаривая.
Пихнув Мин Суэ стопой в плечо, исчезла во мраке стены так быстро, будто не находилось возле нее мгновение назад.
Не дрожала в ее руках от еще несуществующей угрозы. А от сплетен, в которых даже не была еще убеждена. Которые даже не могла понять из-за языка.
Там брешь. Мин Суэ уверенна в этом на сто процентов, но вот только, как ее так никто и не нашел за многие годы — осталось загадкой. И тут дело даже не в стене.
Подойдя к муру, и проведя пальцами по шероховатой поверхности камня, ладонь наткнулась на выступ, слишком уж не заметный под плотной лозовой завесой.
Забавно. Она все же ошиблась.
Интересно, как часто все-таки Кларисса пользовалась этой лазейкой, сбегая из Башни Мэн? А зачем она сбегала? Какова цель ее почти еженедельных походов за территорию, туда, где никто толком и не знает о ней. Опасность могла поджидать в любой торговой палатке, где местным не понравилась слишком самоуверенная иностранка.
И все же, весна, встреченная в Восточном Талагее всегда напоминала Мин Суэ родителей.
Опадающие цветы вишни, отцветающие так же быстро, как и оборвалась их жизнь.
Глава 4
Дворец Белого Ястреба тремя высокими острыми шпилями возвышался над столицей.
Самый большой, покрытый красной черепицей, траурным цветом свежей кровь, связующий всех живых существ, символизирующий покровительство Луны-матери, властвующей на земли, дарующей и отнимающей жизнь.
Два других же обозначают сыновей ее.
— Никогда не бывала в Экване, — сообщила Кларисса, любопытно выглядывая из окна гостевой комнаты. — Мы сходим в храм Серебряной рыбы? Я слышала там угощают солеными сладостями.
Старший сын обратился беркутом, огласив себя правителем неба и всего того, что когда-либо взнесется ввысь. Младший рыбой нырнул вглубь Изумрудного моря, объявив все воды, реки и озера своими владениями.
Жили они долго втроем, но вот править было некем, и начали братья все время сражаться между собой, уничтожая созданную матерью природу.
Разозлилась она на них, но решила исполнить прихоть и создала из звезд на небе людей, побросала в воду, а та от жара запузырилась, пеной белой становясь. И вышли из моря первые Валькоайнены, и волосы их были белее песка под ногами.
— Если будет время, — бросила Мейрен, явно не в настроении из-за произошедшего накануне разговора с Чжаньши.
— А правда, что...
— Не сейчас, Кларисса, — прервала бессмысленный поток слов Мин Суэ, решая оставить экскурсию на потом. Состояние сестры сейчас было намного важнее. — Сначала отдохнем и пойдем все вместе на ужин. Верно, Мейрен?
Поездка домой, в Дворец Белого Ястреба, неожиданным известиям встретила А-Суэ по возращению в комнату после вечерней прогулки по Башни Мэн. И когда, казалось, уже ничего за весь день ее не сможет удивить сильнее, чем все ранее произошедшее — она ошибалась.
Мейрен в комнате собирала вещи, выбросив
букет магнолий в окно, словно в насмешку, словно сама себя убеждала, что все это не важно. Но Мин Суэ знала сестру намного лучше всех остальных. Оставь она его у себя — страдала бы все время, вспоминая ароматную нежность в своих руках.
Лицо и слова Чжаньши не исчезали бы из мыслей, преследывая маревом несбывшихся мечт.
Но и это не помогло.
Потому что любовь это глупо, невозможно и точно не их история. Не их продолжение, и никогда им не будет.
Мин Суэ вспоминала тот диалог снова и снова, возрождая в памяти каждое слово. Невысказанное, что осталось ночью на мосту в Башне Мэн, где гудели цикады, и луна отбрасывала свет, наблюдая за каждым неосвещенным уголком школы. Никто больше не узнает об этом. Тайна умрет вместе с внуками и детьми, будто не существовало тех двоих, того разговора и слез в глазах Мейрен.