– А я думала, что ты занимаешься, – удивилась мать.
– По-моему, я уже выучила все, что нужно.
Джин улыбнулась, как обычно, скрыв тревогу за улыбкой.
– А я-то говорила знакомым, что если тебе нечего читать, ты читаешь телефонную книгу.
Так оно и было. Воображение переносило Маргарет на вершины гор, в прошлое, в неведомые места. Сегодня утром она прочитала в телефонной книге забавное имя: Сократ О'Брайен. Возможно, в прошлом какой-то О'Брайен был моряком, плавал в Средиземном море, познакомился с гречанкой и привез ее в Америку? А этот Сократ – их сын? Или эти О'Брайены – ученые, изучающие древность и называющие своих детей, например, Психеей или Кассандрой…
Качели поскрипывали, раскачиваясь вверх и вниз. И было нечто гипнотическое в этом монотонном, равномерном скрипе. Казалось, они скрипят: Психея, Кассандра.
Когда качели взлетали вверх, ноги Найны оказывались выше головы, и она весело смеялась, а когда качели падали вниз, девочка вскрикивала в притворном страхе. Ее привезли сюда из Чикаго после того, как умерла сестра Джин. Найна стала ребенком Джин и Маргарет, точнее, ребенком Маргарет. Невинная малышка, плод беззаботных любовных утех, никогда не знала своего отца.
«Найна, Найна», – скрипели качели.
– Что случилось, Маргарет? Ты как будто за тысячу миль отсюда, – заметила мать.
Маргарет подошла ближе.
– Мне нужен свежий воздух и разминка. Я целый день проторчала в доме.
– Это все нервы. Я помню, как волновалась перед свадьбой. Пойди, дорогая, прогуляйся.
На красивую старую улицу выходили фасадами ухоженные дома. Позади многих из них были сады и огороды, почти во всех держали собак, которые бродили по своим владениям с хозяйским видом. Маргарет и Джин тоже имели огород, очень хороший, и сами возделывали его, а вот собаки не завели.
«Заведем собаку, когда Найна подрастет. Общение с животным пойдет ей на пользу», – подумала Маргарет.
Мысли ее перескакивали с одного на другое, избегая реальности. Она шла, опустив голову и засунув озябшие ладони в карманы свитера.
Миновав улочки девятнадцатого века, Маргарет спустилась в современный город, в который превратился Элмсфорд. Здесь располагалась центральная библиотека – увитое плющом здание в готическом стиле, где мать работала старшим библиотекарем. По соседству находилась средняя школа, где новичок Маргарет Келлер привлекла к себе внимание старшеклассника Адама Крейна. Разумеется, они задолго до этого знали о существовании друг друга, однако «знать о существовании» и «привлечь внимание» – совершенно разные вещи. Прошли годы, и вот теперь в шкафу Маргарет лежали подвенечное платье и атласные туфли.
Задумавшись, девушка пришла на игровую площадку. Отсюда открывался вид на реку, по ближнему берегу которой высились промышленные предприятия. За рекой на сотню миль тянулись поля кукурузы и пшеницы, а среди них, как островки в море, зеленели небольшие рощи.
Маргарет считала, что в теплом приятном месте, как Элмсфорд, ей было хорошо расти самой, да и для воспитания детей город благоприятен. Она не любила странствия, как и Адам, хотя в мыслях он блуждал очень далеко. И вот сейчас девушка стояла на площадке, продрогшая от пронизывающего ветра, и размышляла…
Школьная наставница, миссис Хаммел, сказала ей прошлым летом:
– Надеюсь, Маргарет, что ты не будешь спешить. Ведь ты хотела стать врачом, готовилась к этому, а теперь оставила свою мечту. Тебя вынуждают к этому обстоятельства?
– Я склоняюсь к компромиссу. Изучу здесь биологию и химию, а потом начну работать.
– Это действительно компромисс?
– По-моему, да. Буду преподавать будущим докторам.
– Что ж, хорошо.
Миссис Хаммел, подруга Джин, не стала возражать, хотя и догадалась: что-то здесь не так. Поэтому она торопливо добавила:
– Ты очень способная. И еще совсем молодая.
Молодая! Сейчас Маргарет чувствовала себя совсем старой. Она ужасно, до боли тосковала по Адаму. Если бы только можно было поговорить с ним не по телефону, а глядя на его спокойное лицо! В отличие от нее Адам всегда сдерживал эмоции, и когда Маргарет охватывали сомнения, всегда успокаивал ее.
А в этот раз не успокоил… После того как он каким-то странным тоном предложил повременить со свадьбой, Маргарет спросила, не скрывает ли Адам чего-то от нее. И Адам уклончиво ответил:
– Просто экзамены трудные, и я очень устал. Да и какое значение имеют две недели?
У Маргарет появилось точно такое же ощущение, какое бывало во время урагана, когда гас свет и родной дом с его углами и закрытыми дверями казался опасным и незнакомым.