У нее не было ответа на эти вопросы. Но жалость к себе поутихла, уступая место упрямству и злости. Как бы там ни было, она сделает то, что обещала отцу! Дойдет до Вальдхейма и встретится с Эрисхаймом.
– Шевели маслами, парень, мы из-за тебя сбились с графика! – к Броку присоединился раздраженный голос Маргена.
Это заставило Юну сжать зубы. Она рукавом отерла слезы, размазывая по лицу кровь и грязь. Потом хрипло крикнула:
– Я сейчас. Немного ушибся.
В ответ раздалось приглушенное ругательство.
Спотыкаясь и падая, Юна полезла вверх по склону оврага. Идя, девушка мысленно прислушивалась к себе: не сломала ли ребра? Только этого не хватало для полного счастья. И так голова гудит от удара, левый глаз отек и не открывается, а на виске кровоточит рана.
Она натянула на ладонь рукав и приложила к ране. Света луны вполне хватило, чтобы убедиться в своих подозрениях. Край рукава намок и потемнел.
Это заставило ее тяжко вздохнуть: если рана глубокая – останется шрам. Нужна ли князю драконов невеста со шрамом?
– Давай руку, – прозвучал над головой голос Маргена.
А следом появилась его рука – смуглая, крепкая, с сильными пальцами, привыкшими сжимать меч.
Юна и не заметила, как добралась до края оврага. Морщась от ссадин, вложила пальцы в мужскую ладонь. Лунданец бесцеремонно дернул ее на себя и вытащил на дорогу, словно пушинку.
– Ну ты и легкий, – усмехнулся Марген, оглядывая ее.
Она насупилась, но промолчала.
– У тебя, кстати, глаз заплыл, – добил мужчина. – И лицо перекосило. Как я с тобой перед заказчиком появлюсь?
“Как ты с меня ошейник снимешь?!” – хотелось ей крикнуть.
Но она промолчала, только окатила потешающегося лунданца ненавидящим взглядом.
– Да ладно тебе, Марген. Берилл ведь не по смазливым мальчикам, – хрюкнул Кел.
Остальные зашлись грубым хохотом.
Юна нервно сжала кулаки, желая заехать по наглой лунданской роже. Но рана на виске отозвалась тупой болью, и ребра от резкого движения снова заныли.
Марген криво усмехнулся, показав белые зубы, и протянул руку к голове девушки. Юна шарахнулась в сторону. Этот тип доверия не вызывал.
– Да стой ты! – проворчал лунданец, хватая ее за плечо. – Я пытаюсь закрыть твою рану. Или так и будешь истекать кровью, пока хищников к нам не привлечешь?
Она застыла испуганной ланью. Марген прижал ее к себе за плечи, поднес ладонь к больному виску, и Юна почувствовала тепло, идущее от его пальцев. Это тепло немного щекотало, затем начало покалывать пострадавший висок.
Девушка снова дернулась.
– Тише! – Марген прижал ее еще крепче, от чего ей пришлось уткнуться носом в его широкую грудь. – Не дергайся, я все-таки не целитель, мне нужна концентрация.
Через минуту покалывание закончилось, и Юна поняла, что ее больше не держат.
– Рана закрылась. Еще где-то болит? – спросил лунданец с хитринкой в глазах.
Девушка напряглась.
– Н-нет… – ответила, ревниво запахивая жилетку.
Лучше боль в сломанных ребрах, чем раздеваться перед этими типами! Ведь тогда все поймут, что она вовсе не парень!
– Ну ладно. Тогда топай. Глаз уже видит?
– Д-да… – потрясенно пробормотала она.
К ее удивлению отек действительно стал меньше, и левую часть лица больше не дергало. Но слова благодарности никак не хотели слетать с ее губ. Марген нравился ей все меньше и меньше. Зато все больше и больше пугал.
Пугало даже то, что пока стояла, уткнувшись носом в мужскую грудь, то поняла, что ей нравится его запах. Необычный и темный. Юна не смогла определить, на что он похож, но воображение тут же подкинуло реки расплавленного металла, блеск молний и неудержимое, свирепое пламя.
Рассудок истерично забился, требуя немедленно оказаться как можно дальше от этого типа. Но, вопреки здравому смыслу, тело Юны хотело прижаться сильнее, руки – обвить мощную шею, губы – впечататься в его грудь и вобрать в себя как можно больше этого запаха, наполнить им легкие…
И это тоже пугало.