— Это очень любезно с вашей стороны, Сестра, — четким жестом Командор указал на молодого мулата. — Мартин, покажи леди их каюты.
— Благодарю, Командор, — сказала Сестра Мария Магдалина.
— Я надеюсь увидеть всех вас сегодня вечером за ужином, — большой человек подмигнул Ленобии. — По крайней мере, тех из вас, кто не будет занят своим животом! Прошу меня извинить, дамы! — Он зашагал прочь, крича на членов экипажа, пытавшихся неуклюже втащить широкий ящик.
— Мадмуазели, мадам, следуйте за мной, — сказал Мартин.
Ленобия была первая в очереди позади широкоплечей фигуры Мартина, когда он ловко провел их через дверь в задней части палубы вниз, на предательски узкую лестницу, которая привела их почти в такой же узкий коридор, разветвляющийся вправо и влево. Мартин дернул подбородком влево, и Ленобия мельком уловила его решительное молодое лицо.
— Этот коридор к каютам экипажа.
Пока он говорил, в том направлении, куда указал его подбородок, раздался громкий треск и пронзительный вопль.
— Экипажа? — подняв одну бровь. Ленобия не смогла не спросить, но знакомый всхрап раздраженной лошади заставил ее забыть о необходимости быть немой и невидимой.
Мартин посмотрел на нее. Улыбка изогнула уголки его губ и необычно светлые оливково-зеленые глаза заблестели. Ленобия не могла сказать, говорил ли этот блеск об юморе, сарказме или озорстве.
Он сказал:
— Внизу, под палубой, ниже, чем каюты членов экипажа, груз — пара серых, купленная Винсентом Рилье.
— Серые? — спросила Симонетта, не заглядывая дальше по коридору, с откровенным любопытством глядя на Мартина.
— Лошади, — пояснила Ленобия.
— Ниже перевозят меринов, — исправился Мартин. — Гигантские звери. Не для дам. Они в темном сыром грузовом отсеке. Месте не для дам и господ, — сказал он, прежде чем повернуть направо и продолжить говорить, встречаясь откровенным взглядом с Ленобией, чем удивил ее. — Этот коридор к вашим каютам. Там четыре комнаты, которые вы можете разделить. Командор и остальные мужчины над вами.
Симонетта обняла Ленобию и в спешке прошептала:
— Я никогда раньше не видела мулатов. Интересно, все они такие красивые, как этот?
— Шшш! — тихо шикнула Ленобия, как и Мартин, останавливаясь перед первой комнатой, открытой справа от узкого коридора.
— Это все. Спасибо, Мартин. — Сестра Мария Магдалина догнала их и одарила Симонетту тяжелым взглядом, намекая на ее распущенность и интерес к мулату.
— Да, Сестра, — сказал он, кланяясь монахине и отступая обратно в коридор.
— Простите, Мартин. Где и когда мы ужинаем с Командором? — спросила Сестра Мария Магдалина.
Мартин притормозил, чтобы ответить:
— Стол Командора, где вы будете ужинать, накрывают каждый вечер в семь часов. Подскажу, мадам. Командор настаивает на вечерних платьях. Для вас будут другие блюда. — Хотя тон Мартина стал грубее, когда его взгляд прошелся по Ленобии, она подумала, что выражение его лица означает скорее застенчивое любопытство, чем серьезность.
— Мы будем единственными гостями на ужине Командора? — спросила Ленобия.
— Уверена, он пригласит Епископа, — бодро сказала Мария Магдалина.
— О, да, Епископ будет присутствовать. Он также проведет мессу. Командор истинный католик, как и экипаж, мадам, — заверил ее Мартин, прежде чем исчезнуть из поля зрения в коридор.
На этот раз, Ленобии не нужно было делать вид, что она чувствует себя плохо.
***
— Нет, нет, действительно. Идите без меня. Немного хлеба, сыра, разбавленное водой вино все, что мне нужно, — уверяла Ленобия сестру Марию Магдалину.
— Мадмуазель Сесиль, может быть компания Командора и Епископа поможет вам отвлечься от расстройства желудка? — нахмурилась монахиня, колеблясь в дверях с другими девочками уже одетыми и готовыми к своему первому ужину за столом Командора.
— Нет! — Думая о том, что случилось бы, если Епископ вдруг узнал бы ее, Ленобия совсем побледнела. Она зажала рот рукой, будто сдерживая болезнь. — Я даже не могу вынести мысли о еде. Я, конечно, только опозорюсь со своей болезнью.
Мария Магдалина тяжело вздохнула:
— Очень хорошо. Отдыхай этим вечером. Я принесу тебе немного хлеба и сыра.
— Спасибо, Сестра.
— Я совершенно уверена, что завтра тебе будет лучше, — высказалась Симонетта, мягко претворяя, следом за собой и Сестрой Марией Магдалиной, дверь.
Ленобия испустила глубокий вздох и отбросила назад капюшон плаща вместе со своими серебристо-светлыми волосами. Не тратя драгоценного времени своего одиночества, она вытащила большой сундук с выгравированным на нем золотом «Сесиль де Марсон Ла Тур д’Аверне» на отдаленную сторону комнаты к тюфяку, который выбрала для себя. Ленобия подтащила сундук к одному из круглых иллюминаторов, поднялась на него, вытащила маленький латунный крючок, удерживающий стекло, и глубоко вздохнула прохладного влажного воздуха.