Мне хочется убежать.
Как будто я должна бежать к черным воротам и карабкаться по ним, чтобы спастись.
Адриан и его охранники выходят из машины первыми. Я никуда не тороплюсь. Я даже могу провести здесь ночь. Здесь тепло, а кожаные сиденья удобнее, чем все, на чем я спала.
Однако у Адриана другие планы. Он открывает дверь и протягивает мне ладонь. Я испытываю искушение отказаться, но это только начало нежелательной битвы. Я так устала от событий этого дня, и все, что я хочу сделать, это забиться в угол и уснуть.
Поэтому я беру его за руку с громким вздохом. Он вытаскивает меня и кладет ладонь мне на поясницу. От меня не ускользает жест собственника, его притязания, но я и не зацикливаюсь на этом, потому что он не делает этого со мной.
Он делает это со своей женой.
Пока я не буду считать себя его женой и смогу отделить реальность от той роли, которую играю, все будет хорошо.
И самое главное, я выживу.
Я позволяю ему подвести меня к двойной металлической двери с кодовым замком наверху. Он проводит кончиком пальца по сенсору, и дверь открывается со звуковым сигналом.
Он мягко подталкивает меня вперед, и я чуть не спотыкаюсь от чудовищных каблуков, причиняющих боль моим ногам. Адриан обнимает меня за талию, поддерживая. Как только я убеждаюсь, что могу стоять, я пытаюсь отстраниться.
Его присутствие все еще вызывает у меня странное чувство. Мурашки смешались со страхом и... чем-то еще, что я предпочла бы не идентифицировать.
– Перестань отталкивать меня, Лия.
– Я не Лия, – шепчу я.
– Да, ты Лия, и ты начнешь вести себя соответственно.
– Я не могу вести себя как другая женщина.
Он замолкает, постукивая пальцем по бедру.
– Ты только что мне ответила?
– Нет, – Мой голос слабый. Я действительно не хочу вызывать его гнев прямо сейчас. Или вообще никогда, если уж на то пошло.
Он не выглядит убежденным, но говорит очень спокойно/
– Твое присутствие здесь только по одной причине – быть Лией. Ты научишься так себя вести. На самом деле, ты будешь ею.
Ага, точно.
Но я не озвучиваю эту мысль, потому что, судя по его краткой вспышке гнева, это только навлечет на меня неприятности.
Я ожидаю, что Громоздкий Блондин и Кривоносый последуют за нами, но они этого не делают. Дверь за нами со щелчком закрывается, и автоматически включается свет в огромной приемной с белоснежными стенами, темным деревянным полом и круглой люстрой, свисающей с потолка.
Посреди комнаты стоит простой белый стол, окруженный кремовыми стульями с высокими спинками. Широкая лестница с белыми перилами ведет наверх. Зал элегантен и намекает на минималистический, утонченный вкус, но здесь что-то не так.
Ни семейных фотографий, ни картин. Ничего.
Как будто в этом доме не живут люди. Она чистая, но безличная.
Я все еще изучаю свое окружение, когда сверху доносится мягкий глухой звук. Я замираю, пальцы впиваются в ладонь. Может быть, мое предчувствие насчет этого дома все-таки сбудется, и на меня нападут.
Но потом я узнаю этот звук. Это не угроза, во всяком случае, кажется, что…
Мои мысли обрываются, когда шаги приближаются, и на верхней ступеньке лестницы появляется маленький мальчик. Он спускается, держась за перила, его крошечные пальцы сжимаются вокруг них, как тиски. На вид ему не больше пяти, плюс-минус.
Нет никаких сомнений, кто этот маленький мальчик.
Он вылитый Адриан с его темными волосами и серыми глазами. Только у него они светлее и больше.
Мои подозрения подтверждаются, когда он спрыгивает с последних двух ступенек, крича.
– Папа!
Когда он бежит к нам со всех ног, мои каблуки запинаются. Жесткая, неподатливая тяжесть давит на мою грудную клетку, словно намереваясь раздавить кости и пронзить сердце.
Вид мальчика пробуждает воспоминания, которые я так долго хранила в себе.
Крошечные ручки и ножки.
Маленькое личико.
Запах ребенка.
– Помедленнее, Джереми. – говорит Адриан рядом со мной, но я слышу его так, словно нахожусь под водой.
Мальчик, Джереми, поднимает голову и останавливается на полпути. Его огромные серые глаза встречаются с моими, и они расширяются еще больше, когда он шепчет.
– Мамочка?
Я не знаю, то ли это слово, то ли то, как он смотрит на меня, когда говорит это, как будто он нашел мир после того, как потерял его, но слезы, которые я не проливала слишком долго, хлынули из моих глаз.
Они быстро и сильно стекают по моим щекам, пропитывая кожу и вырывая рыдания из горла.
– Лия? – Адриан хватает меня за плечи и опускает голову, чтобы посмотреть мне в лицо. Мое зрение настолько затуманено, что я не вижу его. В этот момент я понимаю, что дрожу, и мои конечности больше не могут держать меня.
– Лия!
– Я не Лия, – шепчу я, когда темнота уносит меня прочь.
Глава 8
Адриан
Тело Лии обмякло у меня на руках, веки закрылись, пот выступил на висках. Я прижимаю ее маленькое тело к себе за талию, когда ее ноги теряют всякую силу.
Положив руку ей под колени, я поднимаю ее, как и раньше. Ее голова склонилась в неловком положении, прежде чем упасть мне на плечо. Ее губы дергаются, а лицо становится таким бледным, что вены все отчетливее проступают сквозь кожу.
– Мамочка…?
Я смотрю на Джереми, который держит игрушечного солдатика и борется со слезами. Он должен быть в своей постели в такое позднее время, и все же он здесь. Должно быть, он обманул свою няню, чтобы спуститься и встретиться со мной. Последние несколько недель он часто так делает, хочет меня видеть и устраивает истерики, чтобы я уделил ему внимание.
Я точно знаю, почему он так себя ведет. Потеряв мать, он не хотел потерять и меня. Иногда он прокрадывается в мою спальню, просто чтобы убедиться, что я там.
– Она просто уснула, Malysh. – говорю я с американским акцентом. Русский акцент – для одних ситуаций, а американский – для других.
Поскольку меня воспитывала мать – наполовину американка, а отец – чистокровный русский, акценты для меня естественны.
Джереми, однако, большую часть времени проводил с Лией, которая говорила только по-английски, и поэтому он смущается, когда я говорю с ним по-русски. Хотя в будущем это изменится, я не стану заставлять его понять это сейчас. Это худшее время, чтобы добавить ему стресса.
– Твоя мама только что уснула.
– Правда? – Он шмыгает носом.
– Да.
– Но... но ты сказал, что она долго путешествовала. Значит ли это, что путешествие окончено, папа?
– Так и есть, Malysh.
– И она будет здесь каждый день? – Его голос срывается, а в огромных глазах вспыхивает надежда.
Мое внимание скользит по ее неподвижному телу, прежде чем я снова сосредотачиваюсь на сыне.