Ощущения, проходящие через меня, похожи на освобождение из этого черного ящика. Я спотыкаюсь о собственные ноги и бегу к открытому воздуху, который со взрывом попадает мне в легкие.
Оргазм сильный, резкий, и ничего подобного я раньше не испытывала. Все мое тело дрожит, а внутренности — сплошное месиво покалываний и дрожи.
Я жду, что Адриан закончит, но он продолжает и продолжает, как машина без кнопки выключения. Мое тело скользит по матрасу, и изголовье кровати ударяется о стену при каждом его движении. Он поднимает мою ногу в воздух и толкается в меня с удвоенной энергией, как будто только начал. Его пальцы впиваются в мою кожу, и он сжимает мой сосок так сильно, что я вижу неоновые звезды в темноте.
Та же волна, что и раньше, снова бьет меня, и на этот раз у меня даже нет сил кричать.
Я так высоко наверху, что не думаю, что когда-нибудь вернусь.
Но я возвращаюсь.
Мое тело обмякло на матрасе, поскольку последствия оргазма заставляют мои конечности дрожать.
Адриан все еще не закончил.
— Пожалуйста… — Я всхлипываю. — Я больше не могу… Пожалуйста.
— Можешь. Твоя киска была создана для меня, Lenochka.
— Адриан…остановись.
— Нет.
— Остановись! — Я кричу, и мои глаза распахиваются.
Я лежу на животе на кровати, лицом вниз. Пот покрывает меня под одеждой и простынями.
На мне платье, которое выбрала для меня Эмили, и… мои пальцы находятся внутри моих трусиков, толкаясь в мою киску и выходя из нее.
Мою мокрую киску.
Другой рукой я сжимаю сосок под лифчиком.
Я вздрагиваю и сажусь, убирая руки, как будто меня застукали за мастурбацией на площади. Мой рот отвисает при виде соков, покрывающих пальцы, которые были у меня между ног.
Приподняв платье, я ужасаюсь открывшемуся виду. Мои внутренние бедра липкие, а трусики определенно испорчены. Не только это, но и мои соски болят, пульсируя под материалом моего лифчика.
Было ли… все это сном?
Нет. Я не вижу снов, не говоря уже о том, чтобы меня изнасиловали.
И все же я совершенно одна в комнате, и моя одежда цела. Меня даже укрыли одеялом. Не говоря уже об уликах, которые покрывают мои пальцы.
Почему, черт возьми, я коснулась такого кошмара?
Я откидываюсь на спинку кровати, подтягиваю ноги к груди и жду… чего? Признака того, что у меня нет развращенного ума, который наполняет меня такими кошмарами?
Держи себя в руках, Уинтер. Это был просто кошмар. Это не реально.
Я осторожно встаю с кровати и заглядываю под нее. Я задерживаю дыхание, ожидая, что на меня набросится какое-нибудь чудовище.
Когда я никого не нахожу, меня не охватывает чувство облегчения.
Потому что я знаю, я просто знаю, что настоящие монстры более опасны. Они тоже кажутся людьми, прежде чем выпустить свое звериное «я» в мир.
Как в моем кошмаре.
В комнате, где я нахожусь, есть большая кровать, на которой я проснулась, с металлическим изголовьем, украшенным золотыми мотивами. Такой же комод с большим зеркалом стоит прямо напротив него, и я почти до смерти пугаюсь, когда прохожу мимо него и чувствую свою тень.
Я направляюсь к единственной двери в поле зрения и молюсь, чтобы это была ванная. Мне нужно принять душ, чтобы избавиться от липкости, прилипшей к телу.
Как только я открываю ее, я застываю в дверном проеме.
Адриан находится в ванной, полной воды. Его глаза закрыты, голова склонилась набок, а руки скрещены на груди.
На секунду я не знаю, спит ли он на самом деле или… мертв.
Я хочу развернуться и уйти. А еще лучше, я хочу вернуть свою беззаботную жизнь с улицы. После жестокого сна, который мне только что приснился, последнее, чего я хочу, — это разговаривать с Адрианом.
Но он может быть мертв — или будет мертв, если продолжит спать в ванне.
Мои шаги осторожные, медленные, когда я приближаюсь к нему. Я касаюсь его плеча и замираю.
Следы укусов.
На моей руке остался след от укуса, когда я укусила ее во время кошмара.
Было ли это в самом деле кошмаром?
Прежде чем я успеваю подумать об этом, сильная рука хватает меня за запястье и тянет к себе. Я кричу, теряя равновесие.
— Наконец-то ты проснулась, Lenochka.
Глава 10
Уинтер
Я открываю рот, когда мое колено ударяется о край ванны.
Находясь так близко, я становлюсь его заложницей — и не только из-за его хватки на моем запястье. Он голый, и хотя вода покрывает большую часть его тела, она прозрачна, и каждый дюйм его тела обнажен.