— Что я говорил насчет того, чтобы отвечать мне?
— Я не хотела, — выпаливаю я. — Я только спросила.
Он встает, и мой позвоночник резко выпрямляется, когда он нависает надо мной. Я продолжаю смотреть на незаконченный тост, который оставила на столе, надеясь, что каким-то образом стану им или чашкой кофе, или любой другой посудой, просто чтобы избежать его пристального взгляда.
Адриан скользит пальцами под мой подбородок и приподнимает его. Я хочу отвести взгляд, и не только из-за общего дискомфорта, который доставляют мне его глаза. Теперь они стали более сосредоточенными, более жесткими, как будто он собирал все свое неодобрение со мной с момента нашей встречи и до сих пор.
— Ты не проявляешь неуважения ко мне в присутствии персонала. Ты не проявляешь ко мне неуважения. Точка.
— Окей.
— Я сказал забыть это гребаное слово.
— Прекрасно. В порядке.
— Это что, сарказм?
— Нет?
— Почему это был вопрос?
— Я не знаю.
Все, в чем я сейчас уверена, так это в том, что хочу, чтобы он меня отпустил.
Чем больше его кожа соприкасается с моей, тем сильнее я думаю о кошмаре. То, как его тело насиловало мое, и то, как я не сопротивлялась.
Разочарование настолько глубоко, что я хочу загладить его сейчас, в реальной жизни, но даже я знаю, что, если я попытаюсь причинить ему боль, я заплачу за это.
Его пальцы путешествуют от моего подбородка к шее, вызывая дрожь и мурашки. Я ожидаю, что он задушит меня или что-то в этом роде, но он хватает меня за плечо, его серые глаза темнеют, как в кошмаре.
— Наклонись.
— З-зачем?
— Я говорил, что если ты будешь возражать, то будешь наказана.
Мои губы приоткрываются при этом слове. Наказана. Война взрывается в моей груди, и мои бедра трясутся, когда я пытаюсь торговаться.
— Но я не имела это в виду.
— Мне всё равно. Ты бросаешь мне вызов, ты наказана. Это просто.
— Я больше не буду этого делать. Я обещаю.
— Если ты не узнаешь своего наказания, ты будешь продолжать
это делать.
— Просто дай мне шанс.
— Я был снисходителен со вчерашнего вечера, Лия, но ты продолжаешь бросать мне вызов и давить на меня.
— Нет. Я не делаю это.
— Вот, простой пример. Ты, кажется, не понимаешь всей реальности ситуации, и я с радостью готов запечатлеть это глубоко в твоих костях.
Его тон, хотя и тихий, пробирает меня до самых глубин души.
— Адриан… пожалуйста…
— Каждая минута, потраченная впустую, будет извлечена из твоей плоти. — Он хватает меня за плечо, заставляя встать. Я выпускаю чашку с кофе с болезненным звуком.
Мои ноги дрожат, когда он отодвигает стул, его скрип по полу имитирует скрип стен моего сердца.
Вместо того, чтобы ждать, пока я выполню его приказ, Адриан переворачивает скатерть, на которой стоят все тарелки, и убирает ее одним безжалостным рывком. Тарелки звенят друг о друга, чашки с кофе проливаются на материал и капают на пол.
— Адриан… — Говорю я, пытаясь сделать последнюю попытку. — Пожалуйста.
— Слишком рано умолять, Лия. Прибереги его на тот случай, когда он тебе действительно понадобится. — Он кладет ладони мне на спину и толкает меня к столу. Моя щека соприкасается с холодной деревянной поверхностью, и я стараюсь не задыхаться здесь и сейчас.
Я ненавижу, когда мое тело находится в состоянии полной боевой готовности. Странный шлепок покалывает внизу живота, сжимает его, пробуждает.
Адриан, однако, уверен; в каждом его движении есть цель, которая должна быть достигнута. Он тянется ко мне спереди и расстегивает пояс шарфа, затем пуговицу.
Я ненадолго закрываю глаза, когда ткань скользит вниз по моим ногам и сгибается вокруг лодыжек. Я стараюсь забыть то, что он видит, мое положение — согнутая задница в воздухе и у него на виду.
Это не сложно, когда его рука касается моей задницы.
Первый шлепок отражается в воздухе, резкий и уродливый. Несмотря на то, что я все еще в трусиках, моя ягодица пылает.
После второго шлепка все мое тело катится вперед по деревянной поверхности. Я хватаюсь за край стола жесткими пальцами, когда жгучая боль усиливается.
Его рука жесткая, безжалостная, с единственной целью — наказать меня, укрепить свою власть под моей кожей.
Но в этой демонстрации власти, такой спокойной и властной, как она есть, он показывает мне часть себя, которую я не видела раньше.
Контроль.
Он процветает на этом. На самом деле, он наказывает меня, чтобы я не бросила ему вызов. И с каждым шлепком по моей заднице он запечатлевает это во всем моем существе.