— Кто позвонил?
— Один мужчина, пожелавший остаться неизвестным. Многие так поступают, когда сообщают о действительно серьезных делах.
— Прекрасно. Так что дальше?
— Мистер Менн, я здесь неофициально, не как полицейский, мне просто любопытно.
— Я не заметил полицейской машины возле дома.
— За мной машина придет позже. Я не хочу мешать вашим планам.
— Дурачите меня, капитан?
— Хотелось бы надеяться.
— Скажите мне настоящую причину вашего визита.
Он через силу улыбнулся.
— Я послал на вас запрос и получил очень интересный отчет. Удивляюсь, как вы, с вашим прошлым, до сих пор живы и работаете открыто.
— Может, я теперь и ломаного гроша не стою.
— Не скажите. Вы так ведете себя специально, это необходимо вам, не так ли?
— Возможно.
— Это меня беспокоит. Обычно я не волнуюсь из-за таких вещей.
— Оставайтесь спокойным всегда, — посоветовал я.
Хардекер выдержал паузу, взглянул на меня и улыбнулся широкой улыбкой. Было чертовски трудно понять, что у него на уме.
— Один из моих парней сообщил мне кое-что. Это могло бы вас заинтересовать, — сказал он.
Я молча ждал, что он скажет дальше.
— Этот парень обладает фотографической памятью на лица.
— Замечательное качество, — заметил я.
Глаза Хардекера потемнели, он наблюдал за моей реакцией.
— Он узнал и вспомнил Хелен Левис. Он два раза видел ее вместе с тем человеком, которого разнесло на куски, с Генри Фрэнком. Позже он видел ее также вместе с Луи Агронски. Я думаю, вы понимаете, что между этими встречами есть связь.
— Понимаю
— Так что?
— Она советский агент, снимает для виду квартиру в Сарасоте, на случай проверки места жительства, а появляется там крайне редко, представляя дело таким образом, будто она много путешествует.
Улыбка постепенно сошла с лица Хардекера
— В таком случае, у нее прекрасная агентурная сеть, не так ли?
Я промолчал. Он сам связал концы с концами.
— Вы не найдете эту женщину. Она одна из тех, кого очень трудно определить. Обычная средняя женщина, никаких особых примет. Она может присутствовать или отсутствовать. и никто даже не заметит этого. Она просто человек.
— Как-нибудь она засветится, — сказал я. — Всегда случайно что-нибудь происходит.
— Да, но они толковые ребята.
— Ты не совсем прав, парень. В этом случае они не были бы на той стороне.
Капитан Хардекер поскреб себе ладонь, как бы обдумывая, что сказать, глубоко вздохнул, при этом грудь его напомнила мне бочку, и произнес:
— Но если они добьются преимущества, то оно, видимо будет стоить их, не так ли?
Я отрицательно покачал головой.
— Никогда.
Капитан Хардекер поднялся с видом очень утомленного человека, но это была только поза, обмануться мог лишь неопытный человек. Он посмотрел на часы, заткнул пистолет за пояс и сказал:
— Какое-то время… ну, скажем, сутки — мы не будем информировать высшие инстанции об убийстве Бизо Маккули. А потом посмотрим.
Он подошел к двери и остановился рядом со мной на несколько секунд.
— Зачем это, капитан?
— Затем, что за убийством стоит один из нас, — ответил он и вышел.
Для меня это были довольно знакомые слова. Я закрыл дверь, выключил свет и стал наблюдать, как он пересек площадку и Остановился возле проезжей части, не обращая ни малейшего внимания на дождь. Хардекер стоял там до тех пор, пока не подъехала машина, развернулась, и он сел в нее. Когда задние красные фонари автомобиля исчезли за пеленой дождя, я задернул занавеску и подошел к туалетному столику.
Капитан Хардекер был здесь не только из любопытства. Ничего необычного в этом убийстве для него не было. Мы оставили там все в таком виде, чтобы можно было увидеть и понять. Хардекер вел какую-то свою игру. Единственное, что меня беспокоило в его появлении, это быстрота, с которой он меня обнаружил. Если он смог это сделать, значит, сможет и другой. В принципе, трудно спрятаться так, чтобы тебя не нашли, если тем, кто ищет, ты очень нужен.
Найдж Хопес тоже искал. Безликий, он был где-то там, в ночи, с пистолетом «магнум» 22-го калибра, который много раз доказывал свою надежность по всему миру и теперь готов доказать снова.
Далекие раскаты грома дошли до моего сознания. Гроза шла на убыль, молнии уже не блистали яркими вспышками, как час назад. И даже дождь перестал, как бы ожидая своего часа. Мне оставалось только ждать.
Когда ты все время находишься в напряжении, то начинаешь предчувствовать опасность. Играя со смертью, учишься различать и понимать ее повадки. Некоторые условия способствуют проявлению ее активности. Все равно как лучи солнца весной заставляют оживать змей. Возможно, еще не время, но, разбуженные теплом, они по зову природы поднимают свои страшные головы и, раздраженные и голодные после сна, готовы напасть, даже если для этого еще не подошло время.