Старичок, приподнявшись, суетливо кивнул и приглашающе указал руками на дверь в паре шагов от себя.
Еще раз поклонившись, мужчина двинулся в указанном направлении, а следом за ним отправилась и мантикора, провожаемая неуверенным взглядом принимающего врача.
Короткий коридор, едва слышно поскрипывающая лестница наверх, а затем еще коридор, но уже длиннее. Солнечно-желтые увешанные полотнами причудливых пейзажей стены, высокие потолки, чистота, тишина… и почти полное отсутствие людей – Фаддей и Маркиза встретили по пути лишь одну молоденькую девушку, опасливо попытавшуюся вжаться в стену при их приближении, а немногочисленные двери палат были плотно притворены.
Но вот и конец коридору, а нужная дверь без скрипа распахивается перед ними. В скрытой за ней палате тоже светло, стены расписаны столь же ярко, а наполняющий воздух аромат весенних цветов почти укрывает острые запахи лекарств и очищающих средств.
Посреди палаты на одинокой кровати лежала, полу-укрытая бледно-алым одеялом, немолодая уже женщина. Исхудавшая, болезненно-бледная, с тонкими редкими волосами, опутанная, точно паутиной, какими-то причудливыми приборами, она безжизненным взором глядела куда-то в окно, кажется, почти не замечая ни склонившуюся над ней женщину в белом халате, ни внезапно появившихся на пороге посетителей.
Однако врач не была столь невнимательна: едва проверив какое-то соединение в оплетающих ее подопечную устройствах, она вскинула голову, внимательно и строго оглядывая вошедших… и с каким-то странным выражением задерживая взгляд на нерешительно остановившейся мантикоре.
– Здравствуйте, контлато, – поздоровалась она, видимо обращаясь к мужчине. – Для чего Вы разыскиваете меня в палате? Вам неизвестно, что это не принято?
Но мужчина лишь мягко улыбнулся в ответ:
– И мне приятно Вас видеть, соконтлато, однако я совсем не искал беседы с Вами. Простите, я здесь не ради Вас.
– Вот как? – женщина чуть нахмурилась. – Но Альтерия Оримновна не перечисляла мне Вас как возможного посетителя…
– Боюсь, я не знаком и с Вашей пациенткой. Но с нею хотела повидаться моя любезная спутница, Маркиза.
При звуках последнего имени лежащая на кровати женщина вздрогнула и с видимым трудом приподнялась, опираясь на локоть (врач тут же склонилась к ней, что-то проверяя). Медленно, точно пробуждаясь от долгого и не слишком приятного сна, она помотала головой, а затем наконец глянула на посетителей.
Пронзительный взгляд больших желтых глаз встретился с едва теплящимся взором водянисто-зеленых…
– Сложный случай, соконтлато? – тем временем осведомился Фаддей, как бы невзначай делая полшага в сторону.
– Более чем, уважаемый, – откликнулась женщина, и по ее лицу точно скользнула тень. – Мне не сообщили, что именно произошло, но госпожа Жефвифская, насколько мне известно, была довольно успешной молодой аристократкой, целеустремленно пробивавшейся в высшие круги и, судя по всему, умудрившейся перейти там кому-то дорогу. Как результат – на нее наслали сложную и редкую болезнь, которая доставляет ей немалые страдания и почти неизлечима.
Фаддей вопросительно приподнял бровь.
– Я участвовала в обменах опытом уже с добрым десятком именитых коллег, но никому из них неизвестно других лекарств… Господин Жефвифский любит свою супругу и благодаря его поддержке мне удалось изыскать средство, – врач деликатно указала на переплетение странных устройств, – способное неограниченно долго поддерживать жизнь Альтерии Оримновны, и теперь болезнь ее не убьет, но это, увы, все, на что я способна.
Мужчина прищурился.
– Вы сказали "других лекарств"?
– Да, – соконтлато бросила быстрый взгляд на неподвижно глядящее на ее пациентку создание. – Существует микстура на основе крови мантикоры, курс которой способен излечить этот недуг. Но последних мантикор в известной части мира истребили еще за два десятилетия до моего рождения, и я, признаться, не думала, что увижу хоть одну из них вживую!
– И Вы хотите попросить меня…
– А разве это не очевидно?
Фаддей прикрыл глаза, в который раз поправляя свой воротник.
– Это вопрос доброй воли моей спутницы, – вполголоса заметил он.