- Нет, брат, отныне ты не будешь просто "Гарионом". Он вздохнул, осознавая всю правду сказанного ею.
- Прошу извинить меня,- продолжала она, - но я должна идти к королеве Сайлар. Ей нездоровится, и она говорит, что ей легче, когда я рядом.
- Нам всем легче, когда ты рядом с нами, - сказал Гарион, не задумываясь.
Она тепло и нежно улыбнулась ему.
- Как-никак он не так безнадежен, - заметила тетя Пол, ловко орудуя иголкой.
Адара взглянула на Гариона и заметила:
- Он никогда не был безнадежен, леди Полгара. - Склонила голову и вышла из комнаты.
Гарион принялся мерить комнату шагами, потом бросился в кресло. Столько всего произошло за день! Он внезапно почувствовал, что весь мир буквально ополчился против него.
Тетя Пол продолжала как ни в чем не бывало работать.
- Зачем ты занимаешься этой ерундой? - не выдержал Гарион. - Мне никогда уже не понадобится эта вещь.
- Её надо починить, дорогой, - не повышая голоса, ответила она.
- Есть сотни людей, которые за тебя сделают эту работу.
- Я предпочитаю делать её сама.
- Оставь это и давай поговорим. Тетя Пол прекратила штопать тунику и вопросительно подняла глаза.
- И что же хотело обсудить ваше величество?
- Тетя! - изумленно воскликнул Гарион. - Это уж слишком!
- В таком случае перестань приказывать, - посоветовала она, снова принимаясь за тунику.
Гарион несколько минут следил за ней, не зная, что сказать, потом, разбираемый любопытством, все же спросил:
- Почему ты делаешь это, тетя Пол? Ведь никто её больше не наденет, и, выходит, ты зря стараешься.
- Я коротаю время, дорогой, - напомнила она. Потом, оторвавшись от шитья, посмотрела на него, подняла тунику левой рукой, а указательным пальцем правой медленно провела по шву. Гарион ощутил прилив очень яркого импульса света и услышал звук, похожий на шипение. Разорванное место само собой исчезло, словно его и не бывало.
- Теперь ты видишь, насколько бесполезна моя работа, - заявила она.
- Но почему ты занимаешься этим?
- Потому что мне нравится, дорогой, - ответила она, резким движением снова разрывая материю, беря иглу и вновь принимаясь за дело. - Руки и глаза заняты, а голова остается свободной для размышлений. Таким образом я отдыхаю.
- Иногда я не могу тебя понять, тетя Пол.
- Да, дорогой, я знаю.
Гарион принялся ходить по комнате, затем неожиданно опустился на колени перед ней и, отодвинув в сторону столик с шитьем, положил голову ей на колени.
- О, тетя Пол, - вымолвил он, задыхаясь от слез.
- В чем дело, дорогой? - спросила она, гладя его по волосам.
- Я так одинок.
- И это все?
Он поднял голову и недоуменно уставился на нее, никак не ожидая услышать такое.
- Все одиноки, дорогой, - объяснила она, обнимая его голову.- Мы общаемся с людьми очень малое время и снова остаемся со своим одиночеством. Со временем ты привыкнешь к нему.
- Никто уже не говорит со мной так, как бывало. Только и слышишь: "Ваше величество, ваше величество".
- Все-таки ты король.
- Но я не хочу им быть.
- Очень плохо. Тебе написано на роду им стать, и ничего тут не поделаешь. Тебе никто не рассказывал о принце Гареде?
- Нет. А кто он такой?
- Только ему удалось выжить во время резни, устроенной найсанскими головорезами, которые убили короля Горека и его семью. Он спасся, бросившись в море.
- Сколько ему было лет?
- Шесть. Очень смелый мальчик. Все решили, что он утонул в морской пучине. Мы с твоим дедушкой всячески поддерживали это мнение и в течение тринадцати столетий прятали потомков принца Гареда. Из поколения в поколение они жили в тихой глуши с одной-единственной целью: посадить на трон тебя... а теперь ты утверждаешь, что не хочешь быть королем.
- Все равно я никого из них не знаю, - угрюмо пробормотал Гарион, понимая, что говорить этого не стоит, но ничего не мог с собой поделать.
- А тебе было бы легче, если бы ты их знал? Этот вопрос озадачил Гариона.
- Впрочем, может и легче. - Она отложила свою работу в сторону и встала. Пойдем, - сказала Полгара и подвела его к высокому окну. Окно выходило на раскинувшийся далеко внизу город. В одном месте, где балкон примыкал к треснувшему водостоку, вода, скопившаяся за осень и зиму, замерзла и сверкающее ледяное покрывало раскинулось по балкону.
Тетя Пол открыла задвижку и распахнула створки окна. От ворвавшегося холодного ветра затрепетало пламя свечей.
- Смотри на лед, - сказала она, указывая на сверкающую черноту. - Смотри внимательно.
Он взглянул туда и снова ощутил, как неведомая сила проникает в его сознание.
Что-то мелькнуло на поверхности льда... бесформенное, но приобретающее очертания и становящееся все более отчетливым. Перед ним стояла женщина с бледным лицом... очень красивая... улыбающаяся. Она выглядела совсем молодо, и её глаза были устремлены на Гариона.
- Мой ребенок, - шептали её губы, - мой маленький Гарион.
Гарион затрясся и прошептал:
- Мама?!
- Как ты вырос! - продолжали безмолвно твердить её губы. - Почти взрослый мужчина!
- И король, Илдера, - поведала призраку тетя Пол на своем неслышном языке.
- Значит, это он избранник, - радостно произнесла женщина. - Я так и знала. Я чувствовала это, когда носила его под сердцем.
Рядом с первой тенью возникла вторая: высокий молодой человек с темными волосами и удивительно знакомым лицом. Гарион не мог не узнать в нем себя.
- Здравствуй, Белгарион, сын мой! - обратился к нему второй образ.
- Отец... - ответил Гарион, не зная, как быть
- Благословляем тебя, Гарион, - произнес второй призрак, и обе тени начали растворяться.
- Я отомстил за вас, отец! - успел прокричать Гарион. Ему почему-то показалось это важным. Впрочем, отец мог его и не слышать.
Тетя Пол стояла, прислонившись к оконной раме, с выражением крайнего утомления на лице.
- Тебе плохо? - с беспокойством спросил её Гарион.
- Такие вещи не проходят бесследно, дорогой, - ответила она, устало проводя рукой по лицу.
Но вот в глубине темнеющего льда мелькнуло что-то, и возникла знакомая тень голубой волчицы, которая вместе с Белгаратом напала на элдрака Грула в горах Алголанда. Волчица села на задние лапы и какое-то время смотрела на них, потом обернулась снежно-белой совой и, наконец, женщиной с рыжевато-коричневыми волосами и золотистыми глазами. Её лицо удивительно походило на лицо тети Пол, и Гарион невольно обернулся, сравнивая их.