- Порой это меня раздражает, - сказал Силк, продолжая держать руки за спиной. - Иногда это совсем некстати.
- Очевидно, он мыслит не так, как мы. Перед ним была поставлена одна-единственная цель - передать камень. Все равно кому. - Она нахмурилась, что-то обдумывая. - Дерник, почему бы тебе не сделать чехол, в котором он носил бы Око. Этот мешочек можно повесить ему на пояс. И тогда, не держа камень все время в руке, он меньше будет о нем думать
- Хорошо, госпожа Пол, - согласился Дерник. - Мне самому следовало бы догадаться. - Он направился к груде тюков, вытащил из одного старый, прожженный в нескольких местах кожаный фартук и принялся за работу. Смастерив мешочек из большого куска, он позвал мальчика. - Иди-ка сюда.
Маленький мальчик так увлекся изучением чахлого кустика, росшего на краю оврага, что не слышал кузнеца.
- Эй, Миссия! - громко окрикнул его Дерник. Мальчик обернулся и, радостно улыбнувшись, побежал к Дернику.
- Почему ты назвал его так? - полюбопытствовал Силк.
- Кажется, это слою ему нравится, и он откликается на него. Можно его так звать, пока не подберем что-нибудь более подходящее.
- Миссия? - привычно предложил ребенок, протягивая камень Дернику.
Кузнец широко улыбнулся, наклонился и раскрыл мешочек.
- Положи туда, Миссия, - ласково сказал он. - Мы завяжем его крепко-крепко, чтобы он больше не развязывался.
Мальчик охотно сунул камень в кожаный мешочек.
- Миссия, - с серьезным видом заявил он.
- Я тоже так думаю, - не стал возражать ему Дерник. Он затянул завязки и привязал мешочек к куску веревки, которой был подпоясан мальчик. - Ну вот, порядок, Миссия. Теперь не выпадет.
Миссия внимательно осмотрел мешочек, потянул узел два-три раза, как бы пробуя его на прочность, а затем счастливо засмеялся, обнял Дерника за шею и поцеловал в щеку.
- Он хороший, - засмущался кузнец.
- У него совершенно чистая душа, - прибавила тетя Пол, склоняясь над спящим Белгаратом. - Он не различает добро и зло, поэтому все в мире для него хорошие.
- Интересно смотреть на мир такими вот глазами, - задумчиво произнесла Таиба, гладя улыбающегося ребенка. - Ни огорчения, ни страха, ни боли - одна лишь любовь ко всему, что видишь, так как веришь, что все кругом хорошо.
Релг, услыхав это, сердито взглянул на них. Беспокойное выражение, которое блуждало на его лице с момента освобождения рабыни, уступило место новому исступлению, которое и прежде его не оставляло.
- Чудовищно! - задыхаясь, произнес он. Таиба резко обернулась, пылая негодованием.
- Что может быть чудовищного в счастье? - почти закричала она, обнимая мальчика одной рукой.
- Мы здесь не для того, чтобы быть счастливыми, - ответил фанатик, избегая смотреть ей прямо в глаза.
- А для чего?
- Служить нашему богу и избегать греха. - Он продолжал смотреть в сторону, но голос уже звучал не так уверенно.
- Ну и что? У меня нет никакого бога! - взорвалась Таиба. - Да и у этого ребенка, наверное, тоже. Стало быть, если тебе все равно, то мы постараемся быть счастливыми... Ну а если при этом немного согрешим, что из того?
- У тебя нет стыда! - выдохнул он.
- Я такая, какая есть! И не собираюсь извиняться. Больше мне нечего сказать.
- Мальчик, - набросился Релг на ребенка, - немедленно отойди от нее.
Таиба с перекошенным лицом выпрямилась и вызывающе спросила:
- Что это ты задумал?
- Я борюсь с грехом везде, где его зрю!
- Грех, грех, грех! Это все, о чем ты думаешь?
- Он - моя постоянная забота. Я восстаю против него повсюду.
Она рассмеялась.
- Как скучно. Неужели ты не можешь придумать для себя занятие поинтереснее? О, я забыла... Ты еще молишься, не правда ли? Все эти вопли и завывания к богу о том, насколько ты порочен. Мне кажется, что твой Ал ужасно от тебя устал. Ты так не думаешь?
Охваченный яростью, Релг погрозил кулаком.
- Никогда не смей упоминать имя Ала!
- Ты ударишь меня, если я это сделаю? Меня били всю жизнь. Давай, Релг. Почему бы тебе не ударить меня? - Она подставила свое грязное лицо.
Рука Релга беспомощно опустилась вниз.
Почувствовав свое превосходство, Таиба поднесла руки к вырезу серого грубого платья, которое дала ей Полгара.
- Я могу помешать тебе, Релг, - угрожающим тоном произнесла она, принимаясь расстегивать платье. - Следи за мной. Впрочем, ты и так не спускаешь с меня глаз... я заметила, как жадно ты на меня смотришь Ты вправе называть меня разными нехорошими словами и говорить, что я порочна, но следи за мной. Смотри лучше и не пытайся опустить свои глаза. - Она расстегнула почти все пуговицы. - Если ты без греха, мое тело не должно тебя волновать.
Глаза Релга полезли на лоб.
- Мое тело не волнует меня, - продолжала Таиба, - но оно не дает покоя тебе. Признайся, что это так. Кто же из нас двоих порочен? Ты или я? Я могу утопить тебя в грехе в любое время, если захочу. Для этого мне требуется только вот что. - И с этими словами она распахнула платье.
Релг быстро отвернулся, хватая ртом воздух.
- Тебе не хочется взглянуть, Релг? - с насмешкой бросила она фанатику.
- У тебя имеется грозное оружие, Таиба, - поздравил её Силк.
- Это единственное, что у меня было в клетках рабов, и я научилась им пользоваться при случае. - Она тщательно застегнула платье на пуговицы и снова как ни в чем не бывало повернулась к Миссии.
- Что за шум? - послышался слабый голос Белгарата, приподнявшего голову на своем ложе, и все повернулись в его сторону.
- У Релга с Таибой состоялась небольшая теологическая дискуссия, усмехнулся Силк. - Аргументы, надо признаться, использовались очень интересные. Как ты?
Но старый человек опять впал в забытье.
- Уже хорошо, что он очнулся, - заметил Дерник.
- Пройдет несколько дней, пока он встанет на ноги, - сказала Полгара, прикладывая ладонь ко лбу Белгарата. - Он еще очень слаб.
Гарион проспал почти весь день на каменистом полу, прикрывшись одеялами. Когда холод и острые камни, упиравшиеся в ребра, заставили его проснуться, было довольно поздно. Силк, оберегая покой остальных, сидел у края оврага, уставившись на черный песок и сероватые солончаки. Осторожно пробираясь к выходу, Гарион заметил, что Миссия спит на руках у тети Пол, и ревность опять кольнула его в сердце. Проходя мимо Таибы, он услышал, как она что-то бормочет, но, бросив на неё взгляд, Гарион понял, что она разговаривает во сне. Бывшая рабыня лежала недалеко от Релга, и во сне её рука непроизвольно тянулась к спящему алгосу.